Мария Валевская

намек.

– Нет, нет, не будьте больше столь скромной, не скрывайте свой триумф. Ваша тайна уже разглашена».

(Массон: Едва лишь Понятовский ушел, как ей доложили о появлении нескольких лиц, столь же известных как Понятовский.)

«Мне было восемнадцать с половиной лет, я не знала света, у меня не было никакого опыта, и патриотический триумвират мне так импонировал и я чувствовала к нему такое уважение, что уступила его настояниям».

(Массон: Мария прошла сквозь толпу гостей… к тому салону, где находилась хозяйка дома и звезда, которую принимали… Ее поместили между двумя незнакомыми дамами. Но тут же Понятовский стал за ее креслом и приступил к атаке.)

«– Вас с нетерпением ожидали. С радостью заметили ваше появление. Полное удовлетворение тем, что вы найдены. Приказано повторять ваше имя, пока его не выучат наизусть. Спрашивали о вашем муже. Пожали плечами со словами: „бедная жертва“. Мне дано поручение пригласить вас на танец.

– Я не танцую и вовсе не собираюсь танцевать.

– Это приказ, прошу прощения, вы не можете уклониться от него.

– Приказ! Приказ танцевать? Нет, нет! Я не флажок на крыше, который крутится, как его заставят, – ответила я со смехом.

– Это что, бунт?

– Да, я всегда бунтую против несправедливости и безрассудных требований.

– Но ради бога! Вы только поднимите глаза и взгляните. Он за нами наблюдает. Я заклинаю вас!

– Я не покину своего места.

– Вы шутите. Не собираетесь же вы скомпрометировать меня.

– Это вы компрометируете меня, настаивая с таким жаром. Прошу оставить меня, на нас обращены все взоры».

(Массон: Вынужденный удалиться, Понятовский пошел прямо к маршалу Дюроку, чтобы доложить ему о состоявшемся разговоре, который Дюрок тут же передал императору. Вскоре прервали танцы…)

«Сердце мое колотилось от страха. Он был всего лишь в нескольких шагах от меня. Не спускал с меня глаз.

Я вся дрожала. Дамы, мои соседки, подталкивали меня локтями, желая мне подсказать, что я должна встать, чтобы выслушать его слова. С опущенными глазами, я услышала обращенную ко мне фразу.

– Белое на белом плохо выглядит.

А потом совсем тихо:

– Не на такой прием я рассчитывал после… ожидания…

Я стояла неподвижно, как статуя, не отвечая и не поднимая глаз. С минуту он внимательно смотрел на меня и пошел дальше. Вскоре он покинул бал, и я почувствовала облегчение, словно избавясь от страшной тяжести.

(…)

– Что он вам сказал?

Мои объяснения вызвали у всех удивленный смех.

– Что он сказал мадам В.?

– О! – воскликнули две мои соседки. – Он вежливо сказал, что белое на белом плохо выглядит. Остального мы не слышали, за исключением: «после ожидания…»

(Массон: Сразу же после возвращения домой Юлия, горничная, подала ей таинственное письмо со словами: «жду ответа…»

«Я видел только Вас. Восхищался только Вами. Жажду только Вас. Быстрый ответ может успокоить нетерпеливый жар.

Н.»)

«Стиль этот возмутил меня, я небрежно бросила письмо на пол, я была в каком-то окаменении.

– Прошу прощения, а вы знаете, кто ждет на улице?

Это…

– Тем хуже, Юлия, ступай и скажи, что ответа не будет, пусть не ждет никакого ответа.

(…)

Наполеон был в моих глазах гигантской фигурой, гением, надеждой народа. Я призывала его, обожала издалека, но боялась приблизиться к нему».

(Массон: Едва она открыла глаза после утреннего пробуждения, как увидела подходящую с новым письмом Юлию. Она даже не вскрыла его, а присоединила к первому. Оба вложила в конверт. Не надписав адреса и не запечатывая, велела отдать доставившему.

Двери не закрывались все утро… Граф вошел оказать давление, чтобы она была на приеме. Пришли выдающиеся люди того времени и гофмаршал Дюрок. (…)