бретельки со стразами, распускала волосы, начесывала, чем-то смачивала, шипела что-то непотребное сквозь зубы.
— Ладно, я не буду тебе мешать…
— Ага, а то я опаздываю и злюсь, как черт. Я потом к тебе загляну, чтобы ты оценила. А то ненавижу наводить марафет в чьем-то присутствии. Будь я актрисой — не выжила бы в общей гримерке!
Джейн тихо вышла из комнаты и осторожно прикрыла дверь. Пошла к себе, залезла под душ, чтобы сэкономить время — под холодный, оделась в тонкое, цвета лаванды, в мелкий цветочек платье. Все хорошо. Тесса повредила ногу, но ничего, зато она влюбилась, а это поистине прекрасно…
7
— Джейн, открой дверь! Ну открой же! Слышишь, ты?! — Британи выскочила из кухни, на ходу вытирая руки полотенцем. — Ой, здрасьте! А ты чего — открыла и молчишь? И я несусь как угорелая. Ник, вы проходите, проходите… Дженни, чтобы человек вошел, ему нужно некоторое пространство. А ты стоишь вместо двери — и как ему быть? Идти на таран? Ой, я сейчас, а то у меня пицца пригорит…
Джейн сумела-таки отойти от двери. Споткнулась о край ковра, едва не налетела на тумбочку, но все-таки устояла на ногах. Мысли в голове напоминали стайку пестрых бабочек, которые порхали хаотично, зигзагами и были очень романтичны, но абсолютно бессмысленны.
Одна мысль-бабочка была крупнее, ярче и упрямее других.
Он действительно — Прекрасный принц. Точнее и не скажешь. Джейн стояла и хлопала ресницами, пытаясь совладать с расшалившимся воображением и гулом в ушах.
Прекрасный принц шевелил губами. Наверное, это что-то значит? А, да он же что-то ей говорит…
— …Терезе. Какой же я балбес, не захватил больше цветов. А это вино, я взял белое и красное, не знал, что у вас на обед, мисс…
— Джейн. Меня зовут Джейн.
— Просто Джейн?
— Да, мистер…
Он странно на нее посмотрел, и Джейн поняла, что он уже представился. Но почему тогда она не помнит, подавала ему руку или нет? Черт, вот ведь дурья башка, такой важный момент — а она его пропустила, и, может быть, он никогда не повторится…
— Ник. Ник Андерс, но давайте просто Ник. А вы сестра миссис Роузхип, верно?
— Д-да. Проходите. Пожалуйста.
— На запах, на запах! Идите на запах! — крикнула из столовой Британи.
— Заманчивое предложение, — рассмеялся Прекрасный принц по имени Ник и двинулся в указанном направлении.
Джейн поспевала за ним и пыталась сосредоточиться, чтобы не наступать ему на пятки.
Она чувствовала себя идиоткой. Причем в прямом, так сказать, медицинском смысле слова. Девочкой, больной аутизмом. Неспособной обрабатывать информацию из внешнего мира. У нее внутри тоже сделалось пусто. И в этой пустоте метались, плотно сцепившись, отчаяние и ужас.
Отчаяние — потому что она не вняла рекомендациям Британи и не «почистила перышки», надела не блузочку с вырезом, а простое кремовое платье на кокетке (такие уже тысячу лет никто не носит). И прическу не сделала (слава создателю, хотя бы голову вымыла с утра!). И, конечно, не удосужилась накраситься. Зачиталась в постели, потом заигралась с Тессой, потом надо было испечь пирог — и вот результат. Один раз в жизни ей понадобилось выглядеть хорошо, привлекательно — а она напоминает сельскую простушку… после бурного празднования соседской свадьбы!
А ужас… может, и не было никакого ужаса, а было что-то другое, что она по наивности своей за ужас приняла.
Британи хлопотала, накрывая на стол. Тесса сидела на почетном месте, куда ее общими стараниями переправили полчаса назад. Эрни тоже сидел за столом, запертый в своем детском креслице, которое всегда напоминало Джейн что-то там из фильма про пытки и психушки. Но малыш даже не догадывался о мрачных фантазиях тетки и весело жевал банан. Пиццу ему не разрешали, но так как ее не разрешали всегда, то он даже не догадывался, что теряет, и не ныл по этому поводу.
Британи расправилась с тарелками: большими, маленькими, глубокими и плоскими, отряхнула ладони и энергично поздоровалась за руку с Прекрасным принцем Ником. Джейн едва ли не кусала локти от досады, что не запомнила, жали они друг другу руки или нет и какие его пальцы на ощупь. А в женских романах еще пишут, что его прикосновение ощущается как удар сладкого тока и на всю жизнь впечатывается в память… и потом эти воспоминания можно перебирать одинокими ночами…
— Джейн, господи, ну что с тобой такое? В каких заоблачных высях ты витаешь? Сок, говорю, принеси! И лимонад из холодильника. Тесса, у тебя стакан есть?
Джейн, нарочно не глядя на Ника, выскользнула в кухню и привалилась к прохладной кафельной стене. Надо отдышаться. Надо прийти в себя. Надо, как минимум, вспомнить профессиональную улыбку и обаяние. Иначе она покажется ему не просто деревенской девчонкой, а деревенской дурочкой!
Британи, видимо, не рассматривает его как потенциального «жениха» для непутевой младшей сестренки, иначе она вела бы себя совершенно иначе: загодя загнала бы ее наряжаться и наносить боевую раскраску, от дверей рекламировала бы ее многочисленные таланты, включая кулинарный и художественный. А так Британи ведет себя так, словно к ним наведался двоюродный брат из соседнего штата или школьный друг Джейн, добрый знакомый, давно и безнадежно женатый на их однокласснице, — в общем, кто-то, на кого матримониальные сети накинуть невозможно, да и легкого тренировочного флирта тоже не получится.
И на то, что она даже исподволь не пытается «сосватать» сестру, есть свои причины. И что это за причины? Джейн на ум приходили только два варианта. Первый: Британи уже настраивается на то, что ее дочка вырастет и выйдет за Ника замуж. Второй: Британи сама не прочь заполучить его в мужья.
Сердце Джейн забилось в груди как пойманная птичка. Нет, пожалуйста, Господи, только не это…
Но почему бы и нет? Забавная была бы ситуация. Ты отдала сестре всю свою любовь, отдала лучшее время юности, чтобы помочь ей справиться с утратой, отдай теперь и это! Что, жалко? Нет, тебе ничего не может быть жалко для сестры, Джейн…
— ДЖЕЙН!!!
Сквозь ватную пробку, образовавшуюся в ушах, до нее долетел разъяренный голос сестры. Кажется, Брит дошла до точки кипения. Джейн несколько раз глубоко вдохнула, как после ныряния — восстановить дыхание, — и вернулась в столовую. Посмотрела на Британи, мазнула взглядом по спине Ника, хлопнула себя по лбу и бросилась на кухню за соком и лимонадом.
Когда она вернулась, Британи посмотрела на нее, как бы спрашивая, нет ли у сестренки жара. Губы Джейн таки вспомнили профессиональную улыбку, но, похоже, Британи это не убедило. Она продолжала поглядывать на сестру настороженно.
Впрочем, Джейн иногда впадала в крайнюю степень рассеянности — в основном, когда не высыпалась, а в юности — когда обдумывала какую-нибудь работу. Да, счастливое было время. Так приятно с головой уйти в мир прекрасного…
В общем, можно будет потом отговориться, что вчера на нее напала бессонница.
Ника Британи усадила напротив нее. То есть напротив себя, но Джейн все равно приходилось смотреть на него, когда она поднимала голову. Она старалась не глядеть ему в глаза, особенно когда он говорил. Боялась провалиться в другие измерения, из которых ее не выведет ни повисшее молчание, ни щипки Британи.
Она смотрела на его подбородок — сильный, но не тяжелый. Ну ладно, на самом деле — на губы. Красивые, четко очерченные губы. У него была очень располагающая улыбка, теплая, искренняя. И еще Джейн смотрела на его шею, на ямочку между ключиц, на руки, вдохновенные руки врача.
Он наверняка пожмет ей руку на прощание.
Джейн искренне обрадовалась этой мысли — и стала ждать. От этого ожидания что-то горячее
