в сторону в поисках смысла своего существования. Время наполнилось пустым пространством, а пространство пустым временем, и я парил над армиями мира, в вечном сражении на поле брани моего разума, где все находилось в движении и все застыло на месте, а надо мной угрожающе высился Цикл. На его вершине сидел дракон, свирепый, плетущий интриги, защищающий своих птенцов, поглощающий души тех, кто осмелился выйти в ночь и пришел ко мне в надежде найти защиту, которую я не мог им дать, поскольку я находился нигде и везде одновременно, и не было конца ночи, которая стала мной.
Не знаю, как долго продолжалась моя прогулка и где я успел побывать; где блуждал мой разум, также осталось для меня тайной, однако посреди ночи ко мне вернулись реальные мысли, в сознание проникли реальные проблемы, которые заставили меня приблизиться к дому.
Я неожиданно обнаружил, что размышляю о численности армии Маролана. Моя часть – теперь я уже не мог думать о ней иначе – являлась лишь одной из десятков рот, составляющих одну бригаду из двенадцати. Я проходил мимо палаток, где спали драконы, тсеры и теклы, которые завтра будут убивать драконов, тсеров и текл, воюющих на стороне Форнии. Я шел через лагерь, словно путешествуя по снам, отделенный от всех остальных достоинствами джарега, не имеющего ничего общего с могуществом драконлорда, по чьему малейшему желанию шли в бой тысячи воинов. Будь я наделен таким могуществом, как бы я его использовал? И каким бы стал? Неужели именно поэтому Маролан такой, какой он есть? Я слышал, что во время Междуцарствия он уничтожил целые селения, принося их в жертву Богине Демонов, которая могла подарить ему знание Древнего Волшебства. И, если эти истории соответствуют истине, понимаю ли я теперь, почему Маролан так поступал? Неужели он применяет свое могущество только потому, что обладает им? Как повел бы я себя на его месте?
Я подошел к реке, свернул на север и прошел мимо нескольких лагерей, фургонов с припасами и дозоров, для которых оставался невидимым. Это было мое собственное могущество, и я его использовал, потому что обладал им, – может быть, я получил ответ на свой вопрос? Справа я заметил несколько больших шатров, из которых лился свет. Возможно, сейчас Сетра и Маролан решают судьбу тысяч собравшихся здесь людей – потому что это в их власти.
А как насчет Вирт, Нэппера и Элбурра? Они добровольцы, профессиональные солдаты, которые воюют – но почему? Потому что, погибнув смертью храбрых, получат высокий статус на Тропе Мертвых? Или у них появится шанс на инкарнацию и они станут командирами, которые возглавят новые войска в других сражениях, где их тоже ждет смерть?
Ни один из пришедших мне в голову ответов меня не удовлетворил.
Я вошел в реку всего на несколько футов и почувствовал сильное течение, мелкий песок начал забиваться между пальцами босых ног. Я стоял, одинокий среди тысяч, и только тогда заметил, что колени у меня дрожат, голова кружится, а в руках не осталось силы. Уж не знаю, что волшебство сделало с моим сознанием, но физически я был истощен. Я даже засомневался, смогу ли завтра сражаться. Меня начало трясти, однако я оставался на месте. Вот было бы забавно, если бы я от слабости потерял сознание и утонул на глубине в два фута.
–
Возможно, в словах Лойоша содержалась истина, но меня его ответ не устроил. Размышляя о драконах, я видел, что различий в характерах Маролана и Алиры, Вирт и Нэппера, если выбрать эту четверку, больше, чем сходства. Так что же их объединяет? Если вопрос сформулировать так, то ответ становится очевидным: приняв решение, мотивированное жадностью, гневом или соображениями морали, они идут вперед с такой неумолимостью, что вызывают зависть – или отвращение – в ожесточенном джареге. Я попытался решить, является ли это качество по природе своей порочным, но так и не пришел ни к какому определенному выводу. К счастью, от меня никто его не требовал.
Однако мне удалось сделать два других. Первый состоял в следующем: если обстоятельства вынудили вас служить драконлорду, то лучше, чтобы он оказался более безжалостным, чем другой драконлорд. Второй вывод значительно проще: вода в реке такая холодная, что только глупец продолжал бы в ней стоять.
– Доброго вам вечера, лорд Талтош.
Голос пришел из пустоты, но подсознательно я знал, что кто-то находится рядом, поэтому он меня не испугал.
– Кто это?
Я обернулся. Сначала я никого не разглядел, но потом она подошла к кромке воды и кивнула мне, и тогда я ее узнал. Еще несколько мгновений прошло, прежде чем я вспомнил, где мы встречались.
– Вы Некромантка, – сказал я.
– Что вы делаете? – поинтересовалась она. Я тщательно обдумал вопрос и ответил:
– Путешествую по снам.
Она склонила голову к плечу. Передо мной стояла необычайно худая, почти прозрачная женщина с такой бледной кожей, что она почти излучала свет – на фоне черных одеяний.
– Я не знала, что люди с Востока так поступают.
– И я тоже.
– Я ощущаю, что вы получили ранение.
Я повернулся, чтобы показать ей спину, а потом вновь взглянул своей собеседнице в лицо.
– Понимаю, – сказала Некромантка.
– Прошу меня простить?
– Я понимаю, почему вы путешествуете по снам.
– Ага. Но на самом деле я здесь, не так ли?
– Что вы имеете в виду?
