– Да, мэм.
Лейни затаила дыхание, боясь пропустить хоть слово из их разговора.
– Я… Я так давно тебя не видела. – Уголки губ старой дамы медленно поползли вверх, обозначая радостную улыбку. – Надо позвать Лейни. Ей, наверное, захочется с тобой поговорить. Где ж ты пропадал, милый?
Лейни шагнула вперед, от души жалея, что ничего не может поделать с бешеным сердцебиением и прилившей к голове кровью. Но он даже не глядел в ее сторону. Он смущенно дотронулся до воротника рубашки, и этот жест стал для Лейни лучшим доказательством того, что перед ней тот самый мальчишка с берегов реки и у него все такая же шелковистая и смуглая, как у индейца, кожа.
– Мисс Оливия, у меня сейчас один деловой разговор. Но как-нибудь я обязательно зайду к вам, и тогда мы поболтаем.
– Я напою тебя фруктовым чаем, – снова улыбнулась старая леди.
– С большим удовольствием попью фруктового чая, – учтиво отозвался Колли.
Лейни прикрыла глаза; смотреть на Колли она еще могла, но звук его голоса был невыносим. Как же нравился ей когда-то этот тягучий, богатый переливами голос! Такой же выговор у Альберта; кто-то сказал однажды, что это говор, типичный для родных мест Альберта. Престон, получивший отменное воспитание и образование, не унаследовал дедовского акцента, который целиком перешел к Колли.
Четырьмя широкими шагами длинноволосый красавец пересек зал и оказался возле столика Престона. Все посетители ресторана обратились в слух в ожидании скандала.
– Тебе известно, для чего я приехал, – ровным голосом сказал Колли, глядя в глаза сидящему перед ним кузену.
Престон слегка порозовел – наверное, оттого, что все взоры были устремлены на него, – но заговорил он совершенно спокойно:
– Не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Ты меня прекрасно понял. Надин все видела. Она говорит, что попыталась тебя остановить, а ты ее оттолкнул и сбежал.
– Я уже сказал деду и повторяю тебе: его экономка тупа как пробка. Она лжет, – невозмутимо возразил Престон.
– Зачем бы ей понадобилось лгать? – насмешливо спросил Колли. – Просто чтобы напакостить тебе?
– Скорее всего она лжет для того, чтобы выгородить тебя, – хмыкнул Престон. – Вы ведь выросли в одних и тех же местах, так?
– Где я вырос, к делу не относится. Ты взял свисток. Он мой. Верни его. – Голос Колли зазвучал жестко. – Не становись вором.
В зале повисла напряженная тишина. Престон заставил себя рассмеяться. Впрочем, его смех никого не обманул. Ясно было, что он вне себя от злости.
– Ты не в себе, Колли? – заговорил он, стараясь держать себя в руках. – Поднимаешь такой шум из-за какой-то дурацкой свистульки? У твоей матушки не осталось другого наследства от моего дяди?
Колли не моргнул глазом.
Тогда из-за стола поднялся мужчина, сидевший рядом с Престоном.
– Послушайте, – сказал он, – вы не имеете права являться сюда и обвинять Престона в краже какой-то дряни. Допустим, вы служите Альберту Ролинсу наподобие сторожевого пса. Допустим, вас боятся все нищие старухи в городе. Но сейчас это не имеет значения. Вы разговариваете с нами. Повторяю – с нами. Я ясно выражаюсь? Так что вон отсюда!
– Раз уж вы, мистер, берете на себя труд вступаться за него, может, вы и драться будете вместо него? – очень тихо и хладнокровно проговорил Колли, но Лейни заметила, что он сжал кулаки.
– Нет! – крикнула она и рванулась вперед.
Дана попыталась удержать ее, но тщетно. Лейни знала, что обычно происходит, когда у Колли такое выражение лица.
Ее восклицание не осталось незамеченным. Престон вскочил; Колли вздрогнул и наконец-то повернулся к ней.
Три года.
Три года она не смотрела ему в глаза, и сейчас ее как будто ударило током.
Он ничего не говорил, но кровь прилила к его лицу, и кожа приобрела бронзовый оттенок. Необычный оттенок, ведь смуглые люди редко столь заметно краснеют. Он вдруг стал похож на рассерженного подростка.
Лейни не хотелось, чтобы чужие уши услышали то, что Колли скажет ей, но у нее не было выбора. Все, что угодно, лишь бы не допустить драки посреди ресторанного зала на глазах у набожных горожан.
– Колли, не знаю, что ты делаешь в Спрингсе, но сюда тебе приходить не следовало. Никогда.
Она старалась говорить как можно тише, но тетя Оливия все-таки услышала ее и всплеснула руками от удивления.
– Но в чем дело, Лейни?
– Тетя, ради бога, не вмешивайтесь. Вы не поймете. Я сама разберусь, – взмолилась Лейни.
– Но ты же сама в первый раз привела его в «Магнолию»! – не унималась старуха. – Ты взяла его за руку и подвела ко мне!
