тому же пока не выяснилось, какую судьбу он заготовил ей и другим свидетелям, может, лучше и не признаваться, что она репортер и знает, с кем имеет дело.
— Идите сюда и тоже ложитесь! — приказал Ронни пожилой паре. — И вы там, двое! — А потом направил пистолет на мексиканцев. — Немедленно! Шевелитесь!
Пожилые люди сразу же повиновались. Мексиканцы же не двинулись с места.
— Я вас пристрелю, если вы не ляжете на пол! — прокричал Ронни.
Тайл сказала, не поднимая головы:
— Они не говорят по-английски.
Ронни Дэвидсон легко справился с языковым барьером и объяснился с мексиканцами, махнув пистолетом. Мужчины медленно, неохотно присоединились к Тайл и пожилой паре, лежащим на полу.
— Руки за голову!
Все повиновались.
Тайл не раз приходилось писать о случаях, когда невинные прохожие, оказавшиеся случайными свидетелями преступления, очень часто оставались лежать лицом вниз с пулей в затылке, казненные исключительно за то, что оказались в неподходящем месте в неподходящее время. Неужели и ее жизнь так закончится?
Странно, но Тайл не была слишком напугана и не злилась. А ведь она не сделала еще очень многого из того, что собиралась сделать. Как, наверное, замечательно уметь кататься на сноуборде, но у нее не было времени попробовать. Вернее, она жалела на это времени. Она никогда не была в долине Напа. Ей хотелось еще раз побывать в Париже — и не в качестве студентки высшей школы в группе с однокурсниками, а одной — и погулять по тем бульварам, по каким душа пожелает.
Остались и недостигнутые цели. Подумать только о тех историях, о которых она не расскажет в своих репортажах, если ее жизнь кончится здесь! Прямой эфир достанется Линде Харпер, а это очень несправедливо.
К тому же не все ее мечты касались карьеры. Она часто шутила со своими одинокими подругами по поводу биологических часов, но если честно, то ее беспокоило их неустанное тиканье. Если она умрет сейчас, то не сможет завести ребенка — еще одна неисполненная мечта.
И было еще одно. Очень важное, то самое, что давало пищу ее амбициям. Она сделала еще недостаточно, чтобы искупить свою вину. Она до сих пор не могла забыть те резкие и неосторожные слова, сказанные когда-то, которые, увы, оказались пророческими. Она должна жить, чтобы расплатиться за это зло.
Тайл затаила дыхание, готовая в любой момент получить пулю в затылок, но Ронни Дэвидсон был занят кем-то другим.
— Эй, вы, там, в углу! — крикнул он. — Шевелитесь — иначе я пристрелю стариков! Их жизнь в ваших руках!
Тайл слегка приподняла голову, чтобы иметь возможность взглянуть в маленькое зеркало в углу потолка. Оказывается, ковбой не ушел. В зеркале она увидела, как он спокойно поставил на полку книгу, которую рассматривал, и пошел по проходу. Тайл внезапно показалось, что знает его, но она отнесла это ощущение к тому, что видела его несколькими минутами раньше, когда он вошел в магазин.
Ковбой не сводил с Ронни прищуренных глаз, губы его были сурово сжаты. Казалось, на лице его написано: «Лучше не связывайся!» — и Ронни явно разобрал это послание. Он нервно перекладывал пистолет из одной руки в другую, пока ковбой не улегся на пол рядом с мексиканцами и не заложил руки за голову.
Между тем кассирша торопливо выкладывала деньги из кассы в пластиковый пакет. Судя по всему, в этом магазинчике не было даже сейфа, в который после наступления темноты прятали деньги. Насколько Тайл могла судить, в пакете, который Сабра Денди взяла у кассирши, денег было порядочно.
— Деньги у меня, Ронни, — сказала дочь самого богатого человека в Форт-Уэрте.
— Тогда порядок. — Он поколебался, будто не знал, что делать дальше, потом сказал, обращаясь к перепуганной кассирше: — Ложитесь на пол вместе со всеми.
Маленькая бледная женщина легла рядом с Тайл. Она была такой худой, что ее кожа, свисающая с костлявых рук, напоминала сафьян. Она периодически икала от ужаса.
Каждый по-своему реагирует на страх. Пожилые люди не послушались Ронни и не заложили руки за голову. Правая рука мужчины крепко сжимала левую руку жены.
«Ну вот, — подумала Тайл. — Сейчас он нас убьет».
Она закрыла глаза и попыталась молиться, но у нее ничего не получилось. Тайл даже вспомнить не могла, когда делала это в последний раз. Ей хотелось вознести страстную молитву, убедительную и настойчивую, которая бы вынудила господа отвлечься от всех других молитв, обращенных к нему в данный момент, и прислушаться к ее просьбе.
Но бог, по-видимому, не одобрял эгоистичных причин, по которым ей хотелось продолжать жить, потому что она ничего не могла придумать, кроме: «Милостивый боже, пожалуйста, не дай мне умереть».
Когда тишину разорвал крик, Тайл решила, что кричит кассирша. Она повернула голову, чтобы понять, что происходит, но лежащая рядом женщина что-то негромко бормотала себе под нос.
Кричала Сабра Денди:
— О господи! Ронни!
Парнишка кинулся к ней.
— Сабра, что случилось? В чем дело?
— Я думаю, это… О господи!
Тайл ничего не могла с собой поделать и подняла голову. Теперь девушка тихо плакала и с ужасом смотрела на лужу под ногами.
— Да у нее же воды отошли! — воскликнула Тайл.
Ронни резко повернул голову и взглянул на нее.
— Что?
— У нее воды отошли, — повторила Тайл.
Она старалась говорить спокойно, но, по правде сказать, сердце ее колотилось. Это событие могло оказаться искрой, которая заставит Ронни действовать быстрее и довести дело до конца — а именно пристрелить их всех, а затем попытаться помочь девушке.
— Совершенно верно, молодой человек. — Пожилая дама, не выказывая никакого страха, села и обратилась к юноше таким же тоном, каким укоряла своего мужа за то, что он не умеет обращаться с камерой: — Ребенок скоро родится.
— Ронни! Ронни! — Сабра зажала подол своего летнего платья между ногами, будто пытаясь помешать природе, и опустилась на колени. — Что мы будем делать?
Девушка явно была напугана. Очевидно, ни она, ни Ронни не были специалистами по вооруженным ограблениям. Равно как и по родам.
Тайл заразилась смелостью пожилой дамы.
— Я предлагаю… — начала она.
— А вы заткнитесь! — заорал Ронни. — Все немедленно заткнитесь!
Держа всех под прицелом, он опустился на колени рядом с Саброй.
— Ты как? Действительно рожать собралась?
— Думаю, что да. — Она кивнула, стараясь сдержать слезы. — Ты извини…
— Да ничего. И как скоро… Когда он родится?
— Я не знаю. Думаю, бывает по-разному.
— Больно?
С глаз Сабры снова покатились слезы.
— Болит уже часа два.
— Два часа?! — воскликнул он.
— Но немного. Чуть-чуть.
— Когда это началось? Почему ты мне не сказала?
— Если у нее уже два часа схватки… — снова подала голос Тайл.
