— Дальше? — Вирджиния усмехнулась. — Ты все знаешь, так что входишь в игру.
— В игру? — я вскочил со стула. — Когда? Столько времени прошло, а вы здесь сидите! Погоды ждете?
— Дурак! — презрительно сказала она. — Эмерсон мне не сказал главного — где конкретно спрятано золото. Остров Ниихау — и все. Ищи! Купить тебе лопату? Там семьдесят две квадратные мили, копай, пока не сдохнешь.
— В самом деле дурак, — согласился я. — Ну и что же вы надумали?
— Эмерсон здесь, в Гонолулу, — слова, которые она говорила, были явно уже не раз обдуманы. — На Ниихау он наверняка пойдет на своей яхте. Яхта в гавань прибывает завтра утром. Если захватить и Эмерсона, и яхту...
— Разбой? — я хмыкнул.
— У нас нет другого выхода, — четко произнесла Вирджиния. — Сбор у магазина Чоя в десять утра.
— Войска выступают?
— Пока что — только военный совет. Не вздумай опаздывать, а то Чой решит, что у тебя двойная игра. Тогда нож в спину тебе обеспечен.
— Или вспоротая глотка? — улыбнулся я.
— Или вспоротая глотка, — обреченно сказала она.
Глава 6
После ухода Вирджинии Рид я долго стоял под душем. Обычно под душем я не забиваю себе голову излишними раздумьями — просто мурлычу что-нибудь и радуюсь жизни. Но на этот раз мысли сами собой лезли в голову.
Долго и подробно я перебирал в памяти весь наш разговор. Пожалуй, на холодную голову я бы пришел к мысли, что Вирджиния рассказывает мне сказки — если бы не перерезанное горло Бланш Арлингтон. Эмерсон Рид, придя в Нью-Йорке ко мне в контору, вряд ли лгал, когда говорил, что именно Бланш, его старая любовница, сообщила ему нынешнее место пребывания беглой женушки и красавчика-капитана. За такое разговорчивую девушку могли и кокнуть. А что Бланш ответила, когда я спросил ее об «общих друзьях»? Кое-что новое есть, но это не телефонный разговор. Кто-то в этот момент, несомненно, был рядом. Что же она знала такое важное, если убийца решил не медлить?
Я вышел из-под душа и начал сосредоточенно одеваться. Есть ли в самом деле золото на Ниихау? Все, кто как-то связан с этим делом, считают, что есть. Может, присоединиться к их мнению? Другой вопрос — рассказала ли Вирджиния все до конца или опустила что-то важное? А вот этого тебе, парень, пока что никак не узнать. А когда? Завтра? Завтра. Завтра в десять утра на сходке у Чоя. А, плевать! Надо пойти. Там, между прочим, Сью Тонг — разве ты, Дэнни Бойд, несмотря на все запреты, не постараешься заиметь этот сувенир в китайском стиле?
Захотелось выпить. Я вышел из ланаи, но уже в коридоре остановился и вернулся назад. Вы кое-что забыли, детектив Бойд!
Вот он — на дне сумки. Вот он — мой славный, мой верный, мой надежный, мой приятно-увесистый тридцать восьмого калибра любимый друг 'смит-вессон «Мастерпис». Куда же мне тебя, приятель, приспособить? Кобуру-то я взял, но она специальная, наплечная. Пиджак придется одевать — при такой-то жаре. А что еще делать? Не пойдешь же по улице прямо так, с пушкой подмышкой. Ты уж не подведи меня, старина, в случае чего. Большие деньги на кону, мисс Арлингтон из-за них уже отправили на тот свет. Может, сейчас красотка Бланш и манит меня призывно пальчиком с небес, но мне отнюдь не улыбается в ближайшем будущем очутиться в ее объятиях.
Из окрестных баров «Золотой дракон» оставался единственным пока что не изученным мной — туда я и направился. Все дела были позади, вечер принадлежал мне. То есть, конечно, впереди меня ждет встреча с малышкой Улани, но это ведь ночью, а пока только начало седьмого. Я стал прикидывать программу: здесь выпить джина с тоником, затем где-нибудь поужинать, а уж потом закатиться в какой-нибудь ночной клуб, где танцует хорошенькая местная девушка. А может, и не искать такой — «Хауоли» подойдет.
Потягивая джин и погруженный в свои мысли, я машинально косил глазами по сторонам. Подсевший рядом тип сначала заставил меня насторожиться. Наученный горьким опытом, я глянул, нет ли у него кинокамеры. Нет, не было. И сидел тип спокойно, меланхолически помешивая соломинкой в бокале виски со льдом.
— Бойд? — вдруг спросил он, глядя не на меня, а куда-то перед собой.
— Положим.
Он рывком развернулся ко мне на винтовом стуле.
Если вы любите своих детей — не показывайте им подобных дядей перед сном. Невысокий, но плотный и очень широкоплечий; совершенно лысый (пара прилизанных волосинок на макушке не в счет); смуглый, с трехдневной щетиной (нет, не для таких создается реклама бритвенных принадлежностей!); жесткие, в щелку прищуренные глаза; а, главное, шрам — длинный, глубокий, шедший от виска, через бровь, по скуле и щеке.
— Поговорить нужно, — голос у него был негромкий и хриплый.
— Говори.
— Не здесь, — сказал он. — Лишних ушей много.
— А мне и здесь неплохо, — пожал плечами я. — Приятная обстановка, неплохой джин... Ты, вообще- то, кто?
— Рошель, — он посмотрел на меня внимательно, — Пит Рошель. Слыхал?
— Нет, — я постарался, чтобы мой голос звучал спокойно. — А что?
— А о Бланш Арлингтон слыхал?
— Читал в утренних газетах, — я пытался понять, к чему он клонит.
— Можешь почитать и в вечерних. Там то же самое — убийца пока не найден. Но мы-то с тобой его имя знаем, а, Бойд? Наша маленькая общая тайна... Так выйдем поговорить?
— Нет, — сказал я. — И давай конкретней.
Шрам на его щеке дернулся.
— Бланш была моей девушкой, — сказал он. — Я ее любил, понимаешь, Бойд?
— Не понимаю, — ответил я. — Чего женщин любить? Любят деньги. Женщин на свете много, а денег мало.
— Да? — переспросил он. — Ну и сколько ж тебе Чой заплатил?
— Чой?
— Ты мне кончай мозги пудрить, Бойд! — шрам его снова дернулся, а глаза сузились еще больше. — Ты был у нее дома вчера вечером. Что? Так прямо вошел, поздоровался, а потом хватанул ножом по горлу? Чой тебя нанял, гнида, и нечего тут крутить — я это точно знаю!
— Ах, ты точно знаешь! Образованный какой. Может, ты знаешь, и зачем Чою понадобилось ее пришить?
— Да, знаю, — уголок его губы приподнялся и показались зубы — желтые и кривоватые. — Все просто, гнида. Китаеза выяснил, что Бланш — моя. И работает она на самом деле на меня!
— А ты — на Рида. Кстати, я до сегодняшнего утра тоже на него работал. Тебе в голову не приходило, что это он мог вчера вечером приказать мне ее убрать?
— Да уж! На Рида он работал! Поверил, разбежался...
— А ты у него спроси. И вот что, Пит: я твою Бланш не убивал.
— Ты! Ты ее убил! — шрам на его смуглой щеке побелел и ходил ходуном. — И нечего здесь вякать, я-то это точно знаю. А теперь слушай, Бойд. Хочу тебе хорошую новость сообщить: я тебя приговорил. И умрешь ты точно так же, как Бланш — я тебе глотку перережу от уха до уха. Только резать буду медленно- медленно, постепенно, по полдюйма...
— Пит, — я вздохнул устало, — в последний раз говорю — ты что-то напутал. Я Бланш не убивал, тебя обманули. Прошу по-человечески — исчезни.
— Я сказал, Бойд, — продолжал хрипеть он, — долго-долго умирать будешь...
— Слушай, кретин! — психанул я. — Ты малолеток в камере пугай, а не меня. Не свалишь сейчас отсюда — ногами вперед вынесут!
