первобытных времен, ненужное в мире цивилизации, но такое сладкое, такое прекрасное... Леи металось из стороны в сторону, обнажая маленькие крепкие груди, юбка разлеталась, открывая длинные, стройные ноги, а иногда и то, что над ними, и все в баре сидели, открыв рты, и хотелось, чтобы Улани не останавливалась, не останавливалась никогда... Но вдруг будто щелкнул выключатель — вмиг стих грохот барабанов, и девушка в танце застыла на месте, как в детской игре «Замри». Тишина казалась оглушительной, и все, словно завороженные, следили за руками танцовщицы. А они грациозно скользнули к талии, юбка упала на пол, и Улани вдруг предстала в луче прожектора — обнаженная, смуглая, словно сошедшая с гогеновских картин. А потом — темнота в зале, через мгновение — яркий свет, Улани уже не было на помосте, а мои барабанные перепонки чуть не лопнули от взрыва аплодисментов.
— Теперь ясно, мистер Бойд? — Мейз повернулся ко мне. — После каждого выступления мужики вьются вокруг нее роем. Приходится разгонять. Никто не верит — а она ведь в душе ребенок, маленькая наивная туземная девочка.
— Ага. И вас зовет папочкой, — после увиденного я не сразу нашелся с язвительным ответом.
Ничего не выражающие глаза целлулоидного пупсика скользнули по мне.
— Остроумно. Но я все-таки хочу, чтобы вы поняли: вам не стоит встречаться с Улани. Если не усвоили — добавить нечего.
— Все? — спросил я. — Спасибо за совет. Но я предпочитаю остаться при своем мнении.
— Мне очень хочется избежать эксцессов, мистер Бойд, — Мейз произнес это с подчеркнутым сожалением в голосе. — А вы этого не хотите... Почему, мистер Бойд? Я ведь не желаю насилия.
Его огромные плечи выразительно напряглись под пиджаком — прямо благородный герой из дешевого романа.
— Объясняю последний раз, мистер Бойд. Улани действительно прекрасная танцовщица. Удивительная танцовщица. И на сцене нет никого прекраснее нее. Но стоит ей сойти со сцены... Вы не представляете, мистер Бойд, какое разочарование постигает каждого, кто пытается с ней поговорить. Примитивное, неразвитое, даже туповатое существо. Похоже, играть в куклы ей гораздо интереснее, чем общаться с мужчинами. Ребенок, что вы хотите!
— Я сейчас заплачу от сочувствия к вам!
Мейз пропустил шпильку мимо ушей. Он вообще был подчеркнуто вежлив. Глянул на часы.
— Может, вам лучше отправиться к вашим друзьям? Уже четверть двенадцатого. Они наверняка на месте.
— Это где?
Он поднял брови.
— Отель «Принцес Каиулани». Коктейль-бар. Они всегда там в это время.
— Кого именно вы имеете в виду?
— Капитана Ларсона и миссис Рид, само собой, — его глаза по-прежнему не выражали никаких эмоций. — Вы ведь о них вспоминали, говоря с официантом?
— Да, — кивнул я. — Вы точно знаете, что они там?
— А где ж им быть? Знаете, где этот отель?
— Первый раз в Гонолулу.
— Это центр Вайкини[5]. Хорошее место. — Он встал, приклеенная улыбка вновь появилась на красном широком лице. — Рад был познакомиться, мистер Бойд. Заходите еще посмотреть на Улани.
— Не откажусь.
Мейз ушел, и через несколько секунд у столика появился официант. Я попросил счет, он оскалил зубы и сказал, что все уже оплачено.
— Да? — я хмыкнул. — Тогда вот что, милый друг: мне кажется, ты не отработал десять долларов. Вернешь сам?
— Мистер Бойд! — официант быстро оглянулся по сторонам. Похоже, моя купюра стала уже ему родной и близкой, и достать ее из кармана было для него все равно, что вырвать у себя кусок мяса. — Понимаете, мистер Мейз каждый раз строго предупреждает нас, чтобы мы сообщали обо всех, кто интересуется Улани...
— Понимаю, — сказал я. — Гони деньги обратно — и я все забыл.
Он снова оглянулся, наклонился ко мне и быстро зашептал на ухо:
— Я бы мог с ней договориться. Но вы должны учесть: для меня в этом случае есть опасность потерять работу.
— Еще десять долларов, — сказал я.
— Не скажете, где вы остановились? Я попробовал бы вас найти завтра утром.
— Отель «Гавайян Виллидж», — я говорил тихо, но жестко. — И если утром тебя там не будет, то вечером ты потеряешь не только деньги, но и зубы.
— Понимаю, сэр, — он начал делать вид, что смахивает со стола крошки.
Коктейль-бар отеля «Принцес Каиулани» был погружен в полумрак, и я сначала подумал, что туристский сезон на Гавайях нынче, наверное, неудачный, вот и экономят на электричестве. Но, взглянув в широкое окно, понял, какой я примитивный и наивный вахлак.
Бар размещался на верхнем этаже отеля, и отсюда открывался потрясающий вид на Дайямонд-Хед — а уж он-то сверкал огнями, как елка на Рождество. Огни вспыхивали в ночной темноте, переливались, гасли и загорались снова то там, то тут. Я не мог оторваться от этого зрелища, стоял, хлопая глазами, пока метрдотель не тронул меня за руку и не спросил, хочу ли я выпить. Я опомнился и ответил, что ищу приятелей — капитана Ларсона и миссис Рид. Он кивнул и сказал, что проведет к ним.
Глаза к полумраку бара привыкали не сразу, но еще на полпути к нужному мне столику я понял, что там сидят не два человека, а три. Три? Кто третий? Случайный подвыпивший турист, подсевший поболтать и сейчас не соображающий, как в темноте отыскать выход? Или?..
Посередине, конечно же, была Вирджиния Рид — и этой женщиной стоило полюбоваться! Красавица с белокурыми волосами, взбитыми нарочито небрежно, поскольку так лучше подчеркивалась прелесть лица — широко расставленных больших голубых глаз, высоких скул, прямого носика, ярких пухлых губ, надменно вздернутого подбородка. В декольте белого платья была видна грудь, высокая и полная. Все это бросилось мне в глаза сразу — и, поверьте, в данном случае не требовалась долголетняя практика профессионала- сыщика.
Угадать капитана Ларсона тоже не составляло труда. Загорелый блондин, крепкий, уверенно посаженный нос, властное, жесткое выражение лица, синяя куртка, под ней белая рубашка с воротом, расстегнутым на сильной шее; типичный морской волк, смотришь — и чувствуешь вкус морских брызг на губах.
Третий, несомненно, был китаец. Отличный белый костюм. Умные насмешливые глаза, на вид лет тридцать — сорок. Точнее не скажу, попробуй определить возраст у китайца! Но, несомненно, папу его звали Чарли Чен (или что-то вроде того), и в семье их было двадцать шесть детей.
Метрдотель подвел меня к столику и растворился в темноте. Ларсон отставил бокал и внимательно взглянул мне в глаза.
— Вам что-то нужно?
— Вообще-то я люблю джин с тоником, — улыбнулся я, присаживаясь, — но готов согласиться на то же, что пьете вы.
— Класс! — воскликнула Вирджиния (похоже, она уже была сильно под градусом). — Это, наверное, один из тех ребят, которые сначала корчат из себя крутых парней, а потом предлагают купить у них порнографические открытки!
Китаец сидел с невозмутимым видом.
— Меня зовут Бойд, — сказал я. — Дэнни Бойд, — и положил на стол визитку. — Видите, что здесь написано? «Частное сыскное агентство Бойда». А здесь координаты моей конторы в Нью-Йорке.
Никакой реакции мои слова не вызвали.
— Ну и что? — пожал плечами Ларсон.
— Да поболтать хочу. В непринужденной обстановке обменяться мнениями по кое-каким вопросам. Клиент попросил. Эмерсон Рид его зовут. Не забыли такого? — я улыбнулся Вирджинии. — Это ведь, если не
