– Нет, спасибо.
Я слез с табурета и прошел в зал, который был почти полон, хотя в темноте было плохо видно. На сцене одинокий пианист колотил по клавишам, издавая что-то похожее на Гершвина. Я прошел перед ним, отыскал дверь с табличкой “Вход воспрещен”, постучал и вошел.
В комнате были двое – мужчина и женщина. Современный Эдем с гарнитуром светлого дерева и огромным диваном посередине. Судя по их физиономиям, когда они оторвались друг от друга, я был для них хуже змеи.
– Кто вам позволил сюда входить? – завопил мужчина. – Вон отсюда!
На даме был бюстгальтер, черные трусики и черные чулки. Она была рыжей, и объем ее груди в сто пять сантиметров при желании можно было обмерить. Когда ее груди приходили в движение на вдохе и выдохе – от этого зрелища невозможно было оторваться.
– Скандал! – закричала она. – Такого еще в моей жизни не бывало!
– Это оттого, что вы не жили, мой ангел, – ответил я.
– Я вам велел убираться! – снова прокричал мужчина. – Хотите получить пинок под зад? – – Будьте благоразумны с полицейским, – посоветовал я. – Они, может быть, и не очень крутые, но их много.
– С полицейскими? – повторил он растерянно. Я сунул ему под нос жетон, и это, похоже, произвело на него впечатление.
– Прошу прощения, – пробормотал он. – Но, знаете, половина посетителей, приходящих сюда, воображают себя хозяевами заведения, если выпивают пару мартини.
– Каждый несет свой крест, – сказал я сочувственно. – Вы, конечно, Дюк Амой?
– Да, это я. Что случилось?
Я снова посмотрел на него, стараясь не подпасть под его обаяние. Высокий, сильный, со светлыми седеющими волосами. У него был несколько тяжелый подбородок, и мне показалось, что он косит на правый глаз. Впечатление могло быть ошибочным из-за плохого освещения. Он был в смокинге, но рубашку следовало накануне сменить.
– Я бы хотел поговорить с вами. Конфиденциально. Он бросил взгляд на девушку:
– Тина, дорогая, тебя не затруднит?
– Еще бы!
Она поднялась и направилась к выходу, покачивая бедрами.
– Делай что хочешь! – крикнула она, перед тем как с силой захлопнуть за собой дверь.
– Держу пари, это самые искренние слова, сказанные ею за всю жизнь. Амой улыбнулся:
– Она не красавица, но что-то в ней есть… Выпьете, лейтенант?
– Почему бы и нет? – Я расположился на стуле светлого дерева, который был не очень старинный, зато комфортабельный. – Скотч со льдом и немного содовой, – уточнил я.
Он открыл небольшой бар, стоящий около письменного стола, наполнил два стакана и один протянул мне. Устроившись в кресле за столом, он поднял свой стакан:
– Ваше здоровье. – Поставив стакан, он несколько секунд внимательно смотрел на меня. – О чем вы хотели поговорить со мной?
– Вы знакомы с молодой дамой, носящей фамилию Рэндалл?
– Допустим, – осторожно ответил он. – А в чем дело?
– Не пытайтесь хитрить. Вы знаете ее или нет?
– Положим, я ее знаю.
– Когда вы видели ее в последний раз? Он допил стакан и попытался что-нибудь придумать, чтобы уйти от прямого ответа.
– Зачем вам это знать?
– В соответствии с законом, – сказал я устало, – вы должны давать показания здесь, или, если хотите, я отвезу вас в управление и…
– Я видел ее несколько часов назад, – поспешно заявил он.
– Где?
– Здесь, в этом кабинете.
– В котором часу?
– Я не помню точно, – пробормотал он. – Однако она пришла сюда после полуночи. Должно быть, около часа, а ушла около двух часов ночи.
– Это невозможно.
– Хорошо, пусть невозможно, – ответил он, пожимая плечами. – В конце концов, это ваше дело. Скажите! – воскликнул он, внезапно изменив тон. – Ваш жетон – не липа? Вы случайно не из тех негодяев детективов, нанятых ее мужем?
– Мой жетон самый настоящий. Что касается ее мужа, я не уверен, что он у нее есть. Как его зовут? На этот раз Амой вытаращил глаза.
– Но… Рэндалл, очевидно! Что вы имеете в виду?
