– Мне надо, чтобы трио музыкантов собралось на сцене и поиграло нам, – торопливо перебил я шерифа. Я старательно избегал встречаться глазами с Лаверсом. – Сыграло бы настоящую музыку. Именно ту вещь, что они исполняли, когда был убит Джонни Ландис.
Здоровенный полицейский освободил руки Кларенса от наручников. Тот проковылял к контрабасу, стоящему у стены, взял его и взобрался на сцену.
Через несколько секунд и Куба Картер сидел за своей ударной установкой. Уэс Стюарт ласково погладил трубу и взглянул на меня.
– Думаю, мы готовы, лейтенант.
– Прекрасно. И еще одно. Сержант Полник! Мне надо, чтобы ты изобразил Джонни Ландиса. С началом музыки ты появляешься через вон ту дверь. – Я показал на дверь, ведущую в офис Полуночной. – И идешь за сцену.
Я кивнул Уэсу, и троица начала играть первые такты “Парада на пустынной улице”.
Полник торчал в проеме двери, ведущей в контору певички, и ждал. Я свистнул ему, и он стал медленно двигаться за сцену за спиной у играющих джазменов. Уэс начал свои знаменитые импровизации.
– Полник, стоп! – крикнул я. Я махнул рукой, чтобы музыканты перестали играть. Все трое молча уставились на меня.
– Все точно. Именно так Джонни Ландис получил пулю. Вы все видели, что Уэс Стюарт не мог застрелить Джонни, потому что для игры на трубе ему нужны обе руки, как я.., ну.., уже один раз показывал. Точно, шериф? У Кубы Картера в каждой руке по барабанной палочке, что исключает и его. Но Кларенс…
Я в восхищении покачал головой.
– Ну и ловкий же парень этот Кларенс! Я залез на сцену и подошел к нему.
– Все вы видите, что, играя на своем контрабасе, Кларенс практически сидит боком к публике, и, когда его правая рука перебирает струны, он легко может вытянуть палец в сторону Джонни. Или пистолет.
Моя тирада ни на кого не произвела особого впечатления.
Я решил, что у меня не все хорошо получается. Выражение лица Лаверса подтверждало это.
– Кларенс мог спрятать, пистолет и в рукаве, – продолжил я. – Для убийства все готово. Держу пари, что он сделал перерывчик в несколько тактов за миг до выстрела. Уэс давно уже торчал от своей музыки и ничего не заметил, то же самое и с Кубой. Кларенс выстрелил в Джонни Ландиса и продолжал дергать струны инструмента еще тактов восемь, пока они все не прекратили играть, когда перед ними появился шатающийся Джонни Ландис, через несколько секунд рухнувший к их ногам.
– Грязная ищейка! – заверещал Кларенс. – Да ты просто свихнулся!
– Погоди-ка минутку! – рявкнул Хэммонд, – Я отлично помню тот первый раз, когда пришел сюда. Ты тут был с Полником, изображая перед ним мудрого лейтенанта! Я же все слышал!
В глотке у Хэммонда что-то противно забулькало.
– Ты так и исходил словесами. Но в конце концов сделал один разумный вывод. Пистолета-то нет – мы его нигде так и не нашли. Мы обыскали все помещение, обыскали всех до единого присутствующих, но пушки не было. Итак, что это он сделал с пистолетом после того, как застрелил сына Ландиса, – проглотил его?
Я весь светился.
– Я уже думал, никто и не спросит меня об этом. Я пристально взглянул на Кларенса, сказал нежным голосом: “Прости меня” – и забрал у него контрабас. Спустился со сцены и направился к шерифу.
– Неужели ты думаешь, я стану слушать, как ты пытаешься сыграть на этом инструменте? – завопил Лаверс.
– Я и не собираюсь играть на нем, сэр, – заверил я его, поднимая над головой контрабас.
Лаверс снова дико заорал, когда контрабас описал в воздухе красивую дугу. Он врезался в спинку пустого стула, куда я и метил, и развалился на две части.
В руках у меня остались гриф и кусок деки, порванные струны свободно болтались в воздухе.
Другая же часть инструмента упала на сиденье стула, повертелась на нем и свалилось на пол.
Потом что-то выпало из нее и тоже шмякнулось на пол. Все присутствующие тупо уставились на маленький черный пистолет.
Глава 16
Одним прыжком Кларенс соскочил со сцены и, размахивая огромными кулачищами, бросился на меня.
Двое полицейских в форме схватили его. Кларенс замер на миг, вены набухли у него на лбу, потом он как бы стряхнул с себя оцепенение – и оба полицейских отлетели в разные стороны. Он приближался ко мне, издавая какие-то непонятные звуки, похожие на хрюканье кабана, пронзенного копьем дикаря.
Я бы, конечно, мог вытащить руку из кармана и врезать ему по челюсти, чтобы он замертво свалился у моих ног, как это показывают по телевизору. Но кому хочется быть героем, когда за это ничего не платят?
Я вынул пистолет и приставил ствол к его пузу.
– Ну скажи хоть что-нибудь, – попросил я его. – И мои издерганные нервы не выдержат… Кларенс стоял, не двигаясь, не сводя с меня глаз.
– Доставишь мне удовольствие, – объяснил я ему. – Ну хоть кашляни – ну что ж ты?
Тут уж полицейские добрались до него, заломили руки за спину и нацепили браслеты.
