Ники будет веселее, если рядом с ним окажется Леони? Гостей наприглашали целую толпу, значит, и я имею право позвать свою бывшую одноклассницу.
Я взяла телефон и позвонила Леони.
– Привет, Дынька! – весело ответила она. – Я вожусь со счетами.
– Пожалуйста, не называй меня Дынькой,– машинально попросила я. – Неужели в пятницу вечером тебе больше нечем заняться?
– А ты когда разбираешься с бумагами?
– Гм… обычно в другие дни. На выходные ты уже что-нибудь запланировала? Кроме возни со счетами?
– В воскресенье утром у меня занятия по аэробике и танцам у шеста.
Я чуть не ахнула.
– Что-что?
– Ну, я езжу на такие занятия. Просто подумала: будет не лишним научиться чему-нибудь этакому, заодно буду поддерживать себя в форме. А при необходимости можно пустить свои умения в ход. Кстати, очень выгодно. Отнюдь не зря тратишь деньги.
Мне представилась Леони, танцующая у шеста и одновременно обсуждающая с пьяными бизнесменами вопросы оплаты, и я все поняла.
– Очень разумно! Да, послушай. Прости, что звоню всего за день, но в воскресенье у нас соберется компания по поводу крестин моего племянника… Ники будет крестным отцом. Я подумала, может, и ты…
– С удовольствием,– перебила Леони. – А в какое время?
– Берти, согласно ее же дикому режиму, половину времени спит, поэтому старой ведьме нечем себя занять, вот она и командует всеми подряд! Даже Брюсом, садовником, который приходит к нам не так уж часто. Можешь себе представить?
– Указывает мне, что готовить на ужин, сует свой нос в сковородки, – мрачно пробормотала миссис Ллойд. – Я бы помалкивала, но не желаю терпеть унижения. А корзины, тазик, в котором я отбеливаю полотенца…
– Да, все правильно,– сказала я. – Дальше тянуть некуда. Где она?
– В своей комнате. Заучивает новые заклинания.
– Прекрасно. Эмери, сходи наверх и приведи ее. Спроси, как готовить смеси, или что-нибудь такое.
Эмери непонимающе моргнула.
– Что?
– Не знаю! Ребенок у тебя, не у меня! Спроси, как можно из того, что останется сегодня после ужина, приготовить детское питание, или что– нибудь в этом роде. Короче, займи ее разговором, и пусть она остается здесь, пока я не заберу у нее папку-коробку с документами.
Эмери взволнованно прижала руку ко рту. – Прямо как Нэнси Дрю! В ее кармане затрещал «детский наблюдатель» в ту самую секунду, когда Берти издал вступительный громкий вопль. Даже я поняла, что за ним последует нечто более оглушительное. Лицо Эмери сморщилось в страдальческой гримасе. Она взглянула на меня.
– Мне к нему нельзя. Он должен надрываться целых пятнадцать минут!
Мне стало ее жаль. Было очевидно, что ее прежнее безразличие к ребенку сменилось куда более теплым материнским чувством. Быть может, возникло оно из ненависти к няне Эг, которой пылали оба – и Эмери, и малыш.
– Я возьму с собой мобильный,– сказала я. – Как только она повернется в сторону лестницы, немедленно отправь мне эсэмэску.
Я спряталась под лестницей напротив гардеробной и дождалась, пока Эмери, заговаривая зубы няне Эг, не сведет ее вниз.
– В этих делах ни в коем случае нельзя торопиться и, главное, все делать как подобает,– говорила няня, громко топая ногами прямо у меня над головой. – Твоя мать была не лучше тебя. Лимонами для своих джинов с тониками запасаться не забывала, а «Милупу»…
– Да, но… – сказала Эмери.
Ее голос внезапно стих. Я поняла, что она чуть не ляпнула лишнего.
Когда они скрылись в кухне, я взбежала вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступени и ухитряясь не наступать на скрипящие, и влетела в комнату няни Эг.
Мельком взглянув на тумбочку у кровати, на которой пестрели «Модный Вавилон», «Отель Вавилон» и «Небесный Вавилон», я рывком открыла шкаф и принялась ощупывать блузки на полке.
О, ужас! Папки под ними не было. У меня похолодела кровь. Тетради и фотографии исчезли.
«Проклятье!» – подумала я, не зная, что делать. Неужели она в тот раз все же заметила следы обыска?
Я обследовала полку повторно, но не нашла ничего, кроме панталон и странного мешочка с ароматом лаванды. Потом дрожащими руками принялась ощупывать остальные полки.
Носки. Блузки. Миллион нижних юбок. И больше ничего.
У меня подгибались колени, когда я отошла от шкафа и стала в отчаянии осматриваться вокруг. Времени было в обрез, а голова от испуга работала плохо. Где старая ведьма могла спрятать папку? Я снова обвела комнату взглядом. В другом шкафу?
Когда я без толку обследовала пару за парой старые невзрачные туфли, мне в ухо внезапно протрубил разъяренный голос с уэльским акцентом:
– Какого черта ты тут делаешь? Клянусь, я чуть не надула в штаны. Ну, Эмери! Ведь договорились же: она пошлет мне эсэмэску, как только няня Эг отправится наверх!
Я резко повернулась, лепеча:
– О боже! Прости, пожалуйста, няня Эг… Это не то, что ты думаешь… Просто я…
Мой голос внезапно стих.
Передо мной, скрестив руки на груди, стояла не няня, а Аллегра. Мертвенную бледность ее лица и привычное длинное черное платье с огромными, расширяющимися книзу рукавами зловеще дополняли ярко-красная помада и широкая злорадная улыбка.
– Что это ты затеяла, а? – требовательно спросила она. – Это ведь не в твоем духе – искать на свою задницу такие приключения!
Я прижала руку к груди, которая чуть не взрывалась от пережитого потрясения.
– Аллегра! Как же ты меня напугала! Откуда ты взялась?
– Просто вошла. Направлялась в сортир, увидела, что тут горит свет. Потом рассмотрела сквозь щель твой жирный зад, поняла, что ты роешься в няниных вещах, и решила заглянуть. Вкус у нее, как вижу, не изменился с восемьдесят пятого года. Все те же наряды квазимонашки! – заметила она, рассматривая одежду няни Эг, висевшую на плечиках. – Тебе не кажется, что она страдает комплексом «мадонны и блудницы»?
– Аллегра,– сказала я, вдруг задумав воспользоваться ее навыками быстро прятать контрабандный товар. – Если бы ты хранила в этой комнате что-нибудь запретное, где бы устроила тайник? Только думай быстро!
Аллегра вскинула выщипанные брови, тотчас прошла к обшитому панелями камину и уверенным жестом вытащила украшение в виде розочки. Одна из панелей открылась, и я увидела не одну, а целых три архивные папки-коробки. И бутылку «Бейлис».
– Ты это искала? – спросила Аллегра, когда я кинулась вытаскивать находки.
– Как ты догадалась, что тайник тут? – спросила я, прижимая к груди первую папку.
– Я узнала о нем сто лет назад,– ответила Аллегра. – От одной уборщицы. Как, по-твоему, мне удалось отделаться от этой сопливой помощницы по хозяйству? От Франсин?
– Это не ты от нее отделалась,– сказала я, на миг отвлекаясь от своей операции. – Она ушла от нас, потому что решила, будто в этой комнате живет привидение.
– Не водилось здесь приведений, просто в камин было встроено одно хитрое приспособление,– объяснила Аллегра.
– Махинаторша! – воскликнула я.
