отцом, стал активно ставить ей палки в колеса. Сначала Мамука действовал обходными маневрами: на месяц отправил Ниночку на море в лучший закрытый пансионат в Крыму. На что муж рассчитывал – Ниночка так и не поняла. Идея реализовать себя окрепла под жаркими лучами южного солнца и отшлифовалась живительной морской водой. Плюс витамины с щедрых крымских рынков, свежий воздух и живописные местные пейзажи – Ниночка набралась новых сил, получила массу впечатлений и по возвращении домой была готова к очередному штурму бастиона. Бастион не поддавался ни в какую. Целый месяц она пыталась доказать мужу, что имеет право быть самостоятельной – бесполезно, муж отказывался ее понимать и уже вел себя не столь дипломатично. Еще хуже дела обстояли с отцом. Ян Лацис не только не хотел ничего понимать, он вообще отказывался ее слушать и каждый раз мастерски переводил разговор на другую тему. Хитрый лис был ее отец. Но сегодня настал решающий день! Ниночка решила: либо сейчас, либо… потом, но она добьется своего. Она заранее обдумала небольшую гневную речь, приготовила эскизы будущих ювелирных шедевров и запланировала сразить отца своим бесспорным дарованием.
Новое небесно-голубое летнее платье, доставленное недавно от лучшей портнихи города, на стройной фигурке сидело идеально. Но Нина с неудовольствием отметила, что даже в этом шикарном наряде она выглядит неважно. Нездоровая бледность, отекшее лицо, синяки под глазами… Приводить себя в порядок не было никаких сил и желания. Осталось красиво упаковать подарок для отца, и можно ехать. Шелковая серебряная лента, которой она обвязала коробку с фарфоровым чайным сервизом, была слишком длинной. Ножниц под рукой не оказалось, не нашлось их и в кабинете мужа. Выхватив из ящика рабочего стола длинный узкий нож для резки бумаги, украшенный фальшивыми изумрудами и рубинами, Ниночка вышла из кабинета.
Звонок в дверь застал ее в прихожей. Она положила нож на небольшой антикварный столик для газет и распахнула дверь. На пороге стояла круглолицая курносая девица с двумя тощими пегими косичками, затянутая в детское красное платьице в крупный белый горох. Ничего более идиотского Ниночка в своей жизни еще не видела, к тому же платье было явно маловато посетительнице и подчеркивало все недостатки нескладной полной фигуры девицы. Возраст «небесного создания» определить оказалось довольно сложно: на ее лицо был щедро нанесен толстый слой пудры нежного поросячьего цвета, а пухлые щеки полыхали пурпурным неестественным румянцем.
– Здрасьте, а Мамука Муртазович дома? – пискляво спросила посетительница, хлопнув прозрачными голубыми глазами.
– Это ко мне, – вынырнув из-за спины Нины, торопливо сообщил муж. – Ну и… – сменил он тон, обращаясь к девушке. – Готова к зачету, Лисичкина?!
– Да, – вяло отозвалась девушка и густо покраснела.
– Так это студентка твоя, – засмеялась Нина. – Проходите, девушка, и чувствуйте себя как дома. И не бойтесь его, он только с виду грозный, – Нина пропустила несчастную в квартиру, проводила ее в кабинет и сразу же наткнулась на ножницы, которые спокойно лежали на письменном столе. Ругая себя за рассеянность, она вернулась в свою комнату, обрезала блестящую тесьму и, подхватив подарок, сообщила мужу, что уезжает.
– Передавай отцу привет и скажи, что я приеду к семи, – широко улыбнулся супруг и закрыл за Ниночкой дверь.
Скандал вспыхнул на пустом месте. Не успела Ниночка переступить порог отчего дома, как отец увлек ее в свой кабинет, усадил на стул и стал носиться по комнате, держа в руке какой-то листок бумаги.
– Что с тобой, папа? – растерянно спросила Нина, наблюдая за странными маневрами отца.
– Нет, ты только послушай, что в Москве творится! Средь бела дня магазины грабят, и кто бы ты думала! Молодая девушка! Смотри, фоторобот со слов очевидцев составили, – сунув под нос Нине лист, возбужденно сообщил отец.
– «Разыскивается особо опасная преступница…» – прочитала Нина и непонимающе посмотрела на отца.
– Знаешь, что эта девчонка учудила? Совершила вооруженное нападение на ювелирный магазин и похитила золотых украшений на сумму…
– Бред какой-то, – прервала отца Нина. – Откуда это у тебя?
– Откуда, откуда… – проворчал отец. – Из органов ко мне приходили. Интересовались, не засветилась ли эта идиотка у меня. В опасное время живем, Нина! В опасное! Это я к тому говорю, чтобы ты…
– Папа!!! – закричала Нина, сообразив, к чему клонит отец. – Ну при чем тут…
– При том!!! – заорал Ян. – Я живу как на бочке с порохом. Не ограбят, так посадят в любой момент! А ты…
– Пап, я вот тут кое-что принесла, – застенчиво перебила его Нина и положила на стол перед отцом блокнот со своими эскизами. Момент был не самый подходящий, мало того, совсем неподходящий, но терпеть дальше и молчать не было никаких сил.
– Что там у тебя? – заинтересованно приподняв брови, спросил отец, открыл блокнот, и брови его мгновенно поползли к переносице.
– Это… ну, то, что в блокноте… Это в какой-то мере мое видение, – пролепетала Ниночка. – Очень хочется придать этому иной вид, не без твоей помощи, конечно. Ты поможешь мне?
– И не подумаю даже! – рявкнул отец, захлопнул блокнот и забросил его в дальний угол комнаты. Он понял, что погорячился, когда посмотрел на дочь. Смутился, пригладил густые, тронутые сединой волосы, неуклюже полез в стол за сигаретами, трясущейся рукой попытался прикурить, а она все смотрела на него, не мигая, и во взгляде ее дымчато-серых глаз плескались боль и отчаяние.
– Нина, – тихо прошептал он, пытаясь преодолеть внезапно возникшую в горле хрипоту, – не нужно так реагировать, доченька. Успокойся, я же тебе только добра желаю. – Отец вновь открыл ящик стола, достал шоколадку и положил на стол перед Ниной. Это был запрещенный прием: дочь с детства обожала шоколад и за плитку сладкого блаженства могла простить любые обиды. Но сегодня…
– Убери, – пропищала она, с отвращением сморщилась и вылетела из комнаты, оставив растерянного отца одного.
Хлопнула дверь туалета. Ян бросился вслед за дочкой и настойчиво постучался в дверь – Ниночка не отвечала, но звуки, долетевшие до ушей отца, ясно свидетельствовали о том, что с дочерью не все в порядке.
