Просыпаться было тяжело. В глаза словно сыпанули песку, живот противно сводило от голода, руки замерзли и дрожали. Я с трудом сел в кровати, опираясь на стол.
Сквозь черные занавески пробивались лучики солнца, выхватывая отдельные детали всеобщего кошмара. Гора коробок и мусора под столом, разбросанные тут и там книги и бумаги, пыль…
Убрать все, побыстрее! Но голова предательски закружилась, в глазах потемнело и я рухнул на пол. Неудивительно, но досадно, не правда ли?
Зрение возвращалось с трудом. Моя голова лежала на чем-то мягком и теплом, а боль постепенно утихала.
— Ты так меня напугал, мастер. Мне показалось, что ты умер.
Соусейсеки? Но как ей удалось выйти из сна? И тут мне стало мучительно стыдно за то, что она видела все то убожество, в котором я жил. Вот ведь угораздило…
Я криво улыбнулся, стараясь подняться.
— Разве я могу умереть, пока ты рядом?
— Мастер…
Соусейсеки склонилась надо мной, вглядываясь во что-то. Коснулась лба, шеи, сердца, запястий.
— Что ты делаешь?
— Ты слабее ребенка, мастер. Я могу дать тебе немного сил Розы Мистики, но нам нужно заключить контракт. Ты согласен?
— Как я могу быть против, Соу? Это же был мой собственный план.
Она улыбнулась, впервые за все это время, и протянула мне руку. Через мгновение непривычная тяжесть охватила безымянный палец, наливаясь жаром. Соусейсеки положила руку с кольцом мне на сердце и прикрыла глаза. Я не успел задать очередной вопрос, как что-то ворвалось в меня подобно электрическому разряду и разлилось по телу пьянящим бешенством. В глазах засверкали искры, каждый мускул заныл от напряжения, захрустели позвонки и суставы. Это продлилось недолго, но когда Соусейсеки убрала руку, я понял, каково это — быть здоровым и полным сил. Легкость и тепло переполняли грудь, ум стал чистым и острым — ни одно лекарство не давало подобных эффектов.
Подмигнув Соу, я вскочил, и, подхватив ее на руки, закружился в безумном танце.
За что и получил заслуженную затрещину, которая нисколько не испортила мне настроения. Жизнь удалась!
— Я не знаю, надолго ли тебе хватит сил, — поспешила расстроить меня Соусейсеки.
— А еще влить не сможешь?
— Не скоро. Да и вообще, стоит ли надеяться на волшебство? Я ведь не столько придала твоему телу сил, сколько освободила его от твоего контроля.
— Что ты имеешь в виду? Что я сам себя ослабляю?
— Ты думаешь, что слаб и слабеешь, дух подстраивает под себя тело. С помощью Розы-мистики я запечатала его, но это ненадолго. Сколько бы не закладывали камнем дерево, оно прорастет.
Я задумался. Неужели мое мнение о себе было так важно? Но ведь я все равно не могу разбивать кирпичи или гнуть подковы…зато чувствую себя заново рожденным.
— Если бы у меня была Лемпика, я бы могла очистить твое дерево души, но без ножниц садовницы мне не справиться. Да и сестра не поможет.
— А если мы прорвемся в твой мир, как остальные отнесутся к нашему появлению?
— Суисейсеки будет счастлива. Шинку, наверное, тоже. Канария и Хинаичиго будут рады, пожалуй. С Суигинто будет сложнее. Как и с Барасуишио.
— Насчет последней не беспокойся.
— Она тоже проиграла?
— Не совсем. Пожалуй, проще будет ознакомить тебя с моими источниками, чем мучить неизвестностью. Садись.
Усадить куклу смотреть аниме о куклах — забавная идея. Пока Соусейсеки с интересом смотрела первую серию, я успел осмотреться на кухне и прийти к неутешительным выводам. Приличной еды в доме не было…хотя откуда бы ей взяться у меня? Напитки тоже не отличались качеством и разнообразием. То, что называлось чаем, предлагать было стыдно, водку она вряд ли бы оценила, да и выдохшаяся кола была скорее похожа на еду. Оставался кофе, который я всегда ленился варить.
Чайник посвистывал на огне, а я разбирал бардак в комнате, руководствуясь принципом «если не видно, то и нету», когда свет мигнул раз, другой и погас. Я даже не удивился — вот только заряда в ноутбуке оставалось мало. Что ж, будем ужинать при свечах.
— Интересно все же, откуда людям вашего мира известна наша история, да еще и в таких подробностях? — спросила Соусейсеки, похрустывая гренкой с сыром.
— Есть у меня одно предположение, но тебе вряд ли понравится.
— Скажи все-таки, мастер, я не обижусь.
— Весь ваш мир могли или подсмотреть, или выдумать.
— Выдумать? Что-то слабо верится.
— Могли и подсмотреть, и по чьим-то рассказам снять, если уж не выдумали.
— Стоило бы узнать, как было на самом деле.
— Вряд ли получится. Мало того, что авторы живут в другой стране, так я и языка их не знаю. И говорить со мной они не станут.
— А со мной?
— С тобой? Точно поговорят, если только ты до них доберешься и поймешь их.
— Значит, будем думать, как добраться. Если они все это не выдумали, то лазейка между мирами им известна.
— Нужны деньги на поездку и их желание встретиться, не более.
— Мастер, насколько это осуществимо?
— Думаю, не более сложно, чем оживить тебя.
Соусейсеки улыбнулась. А вот мне стало тоскливо. Одно дело — сон, другое — явь. Билеты в Японию, виза, переговоры с мангаками — неужели так надо искать переход в иномирье? Но пока других планов нет.
Меня прямо-таки передернуло, когда я подумал, со сколькими людьми прийдется встретиться.
— Что-то не так, мастер? — заметила мое состояние Соусейсеки, — что случилось?
— Да нет, все нормально, — попробовал соврать я и вдруг понял, что это будет первым камнем в стене между нами.
— Мне показалось…
— Я боюсь, Соу. Боюсь всех людей, с кем придется встретиться, боюсь возможных трудностей, боюсь, что ничего не выйдет… всего боюсь.
— После всего, что было в твоем сне? После того, как ты пел этим людям зов о помощи и слышал их сердца? После того, как тебя едва не поглотил мрак их кошмаров?
— Это было не так страшно.
Соусейсеки смотрела мне в глаза с удивлением, пытаясь понять, не шучу ли я.
А потом вдруг соскочила со стула, подбежала и обняла меня.
— Бедный, бедный мастер! Что они сделали с тобой, как же так вышло? Если бы только у меня была Лемпика, я бы сделала все, чтобы спасти твое дерево!
У меня вдруг пропали слова, горло сжалось и на глаза навернулись слезы. Ради нее я должен был справиться со всем. Даже с собой.
Новая Роза Мистика скрывала немало загадок. Когда я спросил Соусейсеки, как она будет спать без чемодана, она лишь сделала несколько неуловимых движений руками, и сорвавшиеся с них линии сложились в его обьемную модель. Это напоминало голограмму — висящие в воздухе полупрозрачные плоскости, мерцающая роза на крышке… Рука легко прошла насквозь, не встречая сопротивления. Признаться, я не понимал, как можно спать в чемодане, но то, что можно спать в собственном воспоминании о чемодане, вообще не укладывалось у меня в голове. А для Соусейсеки это оказалось совсем несложно, хотя, по ее собственному признанию, раньше подобное ей бы не удалось. Жаль, что воспоминания о Лемпике такими свойствами не обладали.
