уткнувшись мне в плечо. А мне не оставалось ничего, кроме как говорить ей избитое и малоэффективное «Все будет хорошо», хотя сам не был в этом уверен.
Пришлось пообещать ей, что мы попробуем отыскать и Эндзю — хотя мне скорее хотелось бы поговорить с ним, а не вершить правосудие. Все-таки ученик Розена мог бы немало интересного рассказать…но это уже наглость — рассчитывать найти обеих кукольных мастеров там, куда я и попасть-то не знал как.
Руки уже зажили, и даже шрамы остались только бледной сеточкой. Соусейсеки предложила убрать и ее, но у меня были другие планы. Время тянулось медленно, и я даже выполнил пару заказов на фрилансе — чтобы не оставаться на мели. Но главным было вовсе не это.
Соусейсеки обьясняла мне, как взаимодействуют дух и тело, и в ходе этих бесед я решил проверить сразу несколько собственных гипотез. Первая была основана на утверждении о том, что слабый дух ослабляет и тело. Если Соу каким-то образом могла блокировать его воздействие, используя Розу Мистику, то быть может, и мне удалось бы делать это самому? Ну а второй идеей было изменение своей внешности — чтобы кто-то мог хотя бы немного верить в мою способность к чудотворению. Одно другому не мешало, и даже могло помочь.
К тому, что мне удастся самому запечатать свой дух, Соу отнеслась с недоверием — ей казалось проще и надежней закалить его, чтобы не зависеть от времени или обстоятельств. А вот убедить окружающих в моих сверхьестественных способностях показалось ей здравой мыслью, хотя тут тоже нужно было соблюдать меру, чтобы не оказаться клоуном, а не магом. Впрочем, кое-то для моих тренировок предложила и она — поучиться у нее искусству фехтования. Я сперва засомневался, вспомнив ее бои в аниме, но Соу поспешила заверить меня в том, что там все очень упрощено и вообще не похоже на настоящий поединок.
Не скажу, что все это особо приближало нас к конечной цели, но и я, и Соусейсеки были едины в том мнении, что соваться в пекло лучше во всеоружии. О том, что ее воскрешение и попытки найти Отца будут оставлены без внимания, речи не шло.
На этот раз Н-поле выглядело иначе. Мы с Соусейсеки стояли в центре круглой площадки на вершине безымянной горы. Снизу клубился сплошной ковер пушистых облаков, сквозь который иногда прорывались крупные птицы, чтобы с отчаянным криком снова нырнуть вниз. В реальном мире здесь было бы невыносимо холодно, но у Н-поля были свои законы.
— Я научу тебя защищаться, мастер. Твоя слабость — не более чем заблуждение, и с ним будет покончено.
— А нападать?
— Тебе хватит тех, кто нападет первым. Остальные — моя забота.
— То есть, во всех важных поединках я останусь зрителем?
— Увидим.
— И каким оружием я овладею?
— Собой.
— То есть клинка мне по статусу не положено?
— Главное оружие воина — он сам. Если будешь уверен в себе — справишься со всем.
Соусейсеки пошла по кругу, заставляя меня поворачиваться следом за ней.
— Помнится, ты планировал использовать что-то для того, чтобы заставить тело быть сильнее духа?
— Я изучу себя во сне. Когда пойму, как работает связь, найдется и способ ее прерывать.
— Для того, чтобы сохранить нечто, нужно это приобрести. Где ты возьмешь боевой дух, если сам трусливей кролика?
— Ты невысокого обо мне мнения.
— Я говорю то, что вижу, мастер.
И не дав мне опомниться, Соу неуловимым движением метнулась ко мне, нанося несколько ударов и мгновенно разрывая дистанцию. Я бестолково задергался, прикрывая разбитый нос. На языке появился металлический привкус крови.
— Кто-то тут еще хотел нападать. Ты беспомощен, мастер. Даже малышка Хина справится с тобой без труда.
— Посмот…
Удар под колено заставил меня потерять равновесие и пропустить увесистый пинок по печени. Пора бы собраться… Это все-таки тренировка, а не избиение.
— Что там с боевым духом?
— Собирается. Рискни…
На этот раз мне удалось увернуться от первого удара, но второй все-таки достиг цели, отдаваясь болью в зубах. Болью…
Соусейсеки кружилась, выжидая чего-то, заставляя меня дергаться в ответ на ложные выпады. Нужен был другой способ — на силу и реакцию я не рассчитывал.
И я попробовал другую тактику.
Глаза закрыты. Боль на периферию. Очистить мысли. Оставить только ритм — сердце стало барабаном для напевов войны. А затем пришли слова. Речитатив слов на латыни откуда-то из глубин памяти — боевой гимн, забытый и воскресший в минуту необходимости.
Несколько пропущенных ударов не сбили мелодию, а напротив, стали сигналом для ее роста. Слабо вибрировали кости, трепетали напрягающиеся мускулы, похрустывали суставы. Гимн рос где-то в середине груди, и даже слова приобрели значение. «Стучите, молоты сердец; лейтесь, реки крови; Бегите в сражение, быстрые ноги; Нет для воина обратной дороги; В ярость твою уверуют боги»
Я открыл глаза, налившиеся кровью, и позволил ушам снова слышать. Воздух возле головы шелохнулся, и мелодия слегка дернула шею, чтобы удар прошел мимо. Тело изогнулось в неестественном прыжке и я ушел от выпадов Соусейсеки — чтобы напасть. Она не ожидала, что я смогу так проигнорировать инерцию собственного тела, и мне удалось сбить с нее шляпу. Все же она была слишком быстра.
— Что ты сделал?
— Амок.
Мои следующие удары тоже достали лишь воздух, но Соу пришлось отступить.
— Все равно не справишься!
— Врешь.
Ее атака была молниеносной, но мелодия знала о ней. Даже уклоняться особо не пришлось. А затем я потерял контроль. В последующем обмене ударами уже не было моей воли — только кульминация кровавых гимнов. Соу поняла, что нечто вышло из-под контроля, но попыталась остановить это силой. Напрасно.
Мне удалось перехватить контроль, когда правая рука была готова сломать ей шею. За эти короткие мгновения я бросил всю боль, которую, наконец-то, ощутил, в собственное солнечное сплетение и разорвал паутину ритма. В глазах потемнело, и я кулем повалился на прохладный камень арены. Успел.
После такого сокрушительного провала мне не оставалось ничего другого, кроме как согласиться с Соусейсеки — нестандартные решения хороши лишь для нестандартных ситуаций. А что оставалось делать? Теперь, обливаясь потом, я пытался подтянуться в шестой раз, одновременно думая над тем, как же все- таки пропустить эту часть тренировок. Все-таки наличие в пределах досягаемости волшебства, по моему мнению, не должно было вести к физкультуре и спорту.
Но стоит признать, что Соу немало помогала мне, вливая перед сном энергию для быстрого восстановления. Конечно же, я бы предпочел тренироваться под этим «допингом», но по мнению моей наставницы, толку от этого было бы столько же, сколько от переноски воды в решете. И все же жаловаться мне не приходилось, да и готовила Соусейсеки получше меня.
Дни сменялись днями, не принося особых изменений. Впрочем, постороннему наблюдателю бросились бы в глаза многие изменения — особенно если бы ему пришлось, к примеру, подраться со мной раньше и сейчас.
Соусейсеки, казалось, никуда не торопится. Мы все реже обсуждали возможности выбраться в ее мир, но я знал — она вспомнит все тогда, когда сочтет меня готовым.
