– Я, честно говоря, именно это и хотел предложить… – сказал Мазур. – Но хотелось, чтобы ты на настоящей постели выспалась.

– Не надо мне создавать особых условий!

Она была почти прежней – Равноправная Подруга Тарзана. «Ну да, вторые сутки пошли, – цинично хмыкнув в уме, сказал себе Мазур, – оклемалась немножко, а жаль чуточку – как расслабленно лежала на плече ее голова, когда ехали в грузовике…»

– Вперед, напарник, – сказал он браво.

Они подошли к гаражу – приблизившись вплотную, Мазур уже не сомневался, что это гараж, явственно попахивает бензином, у высокой двери лежат две покрышки, аккуратно накрытые куском полиэтиленовой пленки… Автомат он давно спрятал в сумку, а пистолет остался у Джен – Мазур как-то смирился с этим, не стал забирать, чтобы чувствовала себя увереннее. Ничего, вряд ли здесь их встретят огнем, а если и начнется карусель, сумка под рукой…

– Простите? – негромко сказали сзади, мягко, явно стараясь не испугать неожиданностью.

Мазур обернулся. Перед ним стоял не экзотический сектант в ярком балахоне, с бритой головой, а вполне современный молодой человек в кожаной куртке – фонарик Мазура светил ему в грудь, не ослепляя, и оба увидели молодое лицо, окладистую бородку, синие джинсы.

– Чем могу служить? – спросил абориген столь же мягко.

– Мы с женой попали в неприятную ситуацию, – сказал Мазур столь же вежливо. – Машина сломалась на дороге, а инструменты я, как последний дурак, забыл в городе…

– На магистрали? И вы шли пешком пятнадцать верст?

– Да нет, – сказал Мазур. – Километрах в пяти. На той дороге, что идет мимо «точки». Нам объяснили, там можно спрямить путь, вот и влетели…

– Понятно. Мы поможем, конечно, только стоит ли вам возвращаться туда в три часа ночи?

– А удобно ли… – сказал Мазур.

– Помилуйте! – словно бы даже оскорбился молодой человек. – Все это, – он обвел рукой вокруг, – лишь часть сотворенного Господом мира, какие же преимущества мы имеем перед вами? Какое мы имеем право именовать себя «хозяевами», а вас – «гостями»?

– Ну, я вот слышу – собаки…

– Увы, – сказал молодой человек. – Не можем мы простирать терпимость настолько, чтобы позволить враждебно настроенным личностям поджечь поселок. Построенный своими руками.

– Да уж, так далеко заходить не стоит, – кивнул Мазур без всякой насмешки. – Все красивое, жалко… Сташук, Виктор Степанович, – он поколебался. – Жена у меня иностранка, по-русски не понимает…

– Апостол Иона, – сказал молодой человек так просто, словно именовал себя прапорщиком. – Один из круга стоящих близ Учителя…

«Ну конечно, – подумал Мазур. – Должен быть и Учитель с большой буквы, без этого в таких делах никак нельзя…» А вслух сказал:

– Очень приятно.

– Благодарю вас, – серьезно сказал апостол Иона. – Уже по вашим первым словам видно, что вы принимаете нас без малейшей насмешки, доброжелательно…

Мазур пожал плечами:

– Каждый вправе жить, как он хочет… Значит, все это вы сами построили? Молодцы…

– Благодарю вас, – повторил «апостол». – Пойдемте, пожалуйста, я представлю вас Учителю…

– А удобно ли в три часа ночи?

– Учитель в это время как раз готовится к медитациям, – сказал молодой человек. – Не беспокойтесь, он рад любому гостю, пусть даже пришедшему сюда по воле обстоятельств. Ибо никогда не известно, где кончается случай и начинается предначертание судьбы…

– Это верно, – сказал Мазур искренне, согласный с последней фразой на все сто.

Они вышли к самому большому дому, похожему на остальные, но двухэтажному и украшенному вдобавок высокой колоколенкой. Кажется, там и колокол висел.

– Простите, а как все это называется? – спросил Мазур, когда они поднимались на крыльцо.

– Община Учителя Варфоломея, последнего и окончательного воплощения Христа.

Это было произнесено столь благоговейно, истово, что Мазуру стало немного не по себе, – он инстинктивно побаивался сумасшедших, как всякий нормальный мужик…

Широкий коридор, увешанный огромными иконами, – краски яркие, свежие. Мазур моментально рассмотрел, что от христианских икон эти отличаются изрядно: чересчур уж огромны глаза святых, а балахоны скорее буддистские и украшены самыми разнообразными символами, многих из которых Мазур никогда прежде и не видел. Он задержался, рассматривая зеленоликого важного субъекта с бородой в три косички, восседавшего на черепахе с гордым видом сержанта, вдруг произведенного сразу в полковники. Панцирь черепахи состоял из множества выпуклых иероглифов, а во рту у нее белели клыки, подходившие скорее тигру.

– Великий Дамбу-Ньоган, светоч религии бон, – сказал молодой человек с едва уловимой ноткой нетерпения.

«Сматываться надо», – подумал Мазур. Бон – «черная вера», антипод буддизма с утонувшими во мраке веков корнями, с ней в свое время заигрывали и Ленин, и Гитлер, как раз и позаимствовавший свою перевернутую свастику у этих загадочных колдунов. Хорошо, если этот их Дамбу-Ньоган – очередная, выдранная с мясом деталька дурацкой мозаики, а вдруг тут всерьез играют в сатанистские игры?

«Апостол Иона» ввел их в обширную светлую комнату, усадил в высокие кресла, приятно пахнущие свежим деревом. Мазур поставил сумку у ножки, огляделся. «Апостол», пробормотав извинения, вышел.

– Ну? – нетерпеливо спросила Джен.

– Держи ушки на макушке, – тихо сказал Мазур. – Будь готова в любой момент…

Полукруглая дверь бесшумно открылась. Вошел худой человек неопределенного возраста – в первый миг Мазур и не рассмотрел ничего, кроме аккуратно расчесанной гривы, длинной бороды клином и больших запавших глаз. Да и потом рассмотрел немногим больше – «ботва» оказалась столь обильной, что в ней вполне можно было спрятать «Мини-Узи» с запасным магазином. Интересно, как его следует приветствовать? Мазур, не раздумывая, чуть привстал и вежливо раскланялся.

В ответ волосатик в обширном алом балахоне поклонился ему чуть ли не земным поклоном, присел на краешек стула по другую сторону резного деревянного стола и сказал:

– Приветствую вас в сей обители, ибо я, воплощение отца моего, смиренный Варфоломей, для того и воздвиг ее, чтобы утешить страждущего и накормить голодного…

Произнесено это было столь елейно, что Мазуру показалось, будто задницу ему намазали вареньем и вот-вот начнут облизывать, столь же велеречиво объясняя это заботой о путниках. Интересно, зачем этому Варфоломею укрепленная по коньку крыши радиоантенна, вполне подходившая для мощного передатчика типа АРХ или аналогичного? Ее-то Мазур успел рассмотреть – натренирован был замечать нечто подобное в любой темноте. Распространять учение по прилегающему эфиру или с единомышленниками перекликаться? С некоторых пор нестандартные таежные заимки ничего, кроме тревоги, у Мазура не вызывали…

Некоторое время они, словно Чичиков с Маниловым, усердно состязались в благовоспитанности – Мазур извинялся за неожиданное вторжение, а смиренный Варфоломей объяснял, что для него нет умилительнее радости, нежели принять в обители своей страждущего странника, твердо могущего рассчитывать на гостеприимство хоть до скончания времен.

Слава богу, состязание это вскоре было прервано – вошел еще один богатый растительностью молодой человек в черном балахоне, с поклоном принялся расставлять на столе стеклянные кувшины, блюдца и тарелки. В деревянном горшочке золотился мед, на блюде горой лежали свежие огурчики.

– У вас не теплица ли? – светски спросил Мазур.

– Братия руки приложила, – сказал Варфоломей, подавая пример, разрезал первый попавшийся огурчик и тонко намазал медом. – И к пасеке такоже… Уж простите, у нас не полагается убиенного мяса, кроме масла, ничего животного в обители на прокормление не идет…

Мазур, не колеблясь, взял огурчик и потянулся к меду – гуру черпал себе из того же горшочка, вряд ли успели молниеносно подготовить отраву… Кто мог знать, что нагрянут гости? Не держат же они заранее

Вы читаете След пираньи
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

6

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату