Тысяча соблазнов

Мужчина позвал официантку, как только Шанна заняла стул напротив него.
Она не сделала макияж, лишь подкрасила губы блеском. Ее волосы были сколоты заколкой. А в топе и джинсах Шанна больше походила на девочку‑подростка, чем на взрослую женщину.
Только внешность может быть обманчива, подумал мужчина, ведь он сам знал, какая страстная натура прячется за напускной холодностью.
Марселло слишком хорошо помнил, насколько чувственна Шанна в постели, как она готова была разделить с ним… все.
И Марселло ощутил желание еще раз попробовать ее на вкус. Она принадлежала ему целиком… и будет принадлежать снова. Ни с одной другой женщиной он не испытывал ничего подобного и мечтал заполучить Шанну вновь.
Хуже того, ему хотелось наказать ее за то, что она лишила его дочери на долгих три года.

– Шанна.

Официантка принесла кофе. Молодая женщина добавила в свой латте два кусочка сахара, размешала, отпила глоток и посмотрела на мужа.

– Давай побыстрее покончим с этим, – холодно предложила она.

– Положим карты на стол, так сказать?

Он был отличным стратегом, умело ведущим игру по своим правилам.

– Да. – Задержками ничего не добьешься.

И разве выяснение планов врага не есть половина по беды?

– Первый шаг – закрепить мое отцовство на законных основаниях.

– Я ничего не сделаю, пока не узнаю, каковы твои намерения. – Ее голос звучал ровно, вежливо.

– Немедленные и долгосрочные. Какими бы они ни были, это все в интересах Ники, – уверил ее Марселло.

– Как такое возможно? – парировала она. – Суд по делам опеки принесет горе в жизнь малышки. Разрушит всякую стабильность. Я ее мать, черт возьми!

Марселло долго смотрел на Шанну. Ничего, кроме злости, ее лицо не выражало. Разве что желание бороться с мужем.

– А Ники никогда не любопытствовала, почему в ее жизни нет папы?

Шанна не намеревалась сдаваться. Злость помогала ей держать ситуацию под контролем.

– Вообще‑то она начала задавать мне вопросы об отце вскоре после того, как пошла в садик.

– И?

– Я сказала ей правду. Относительную.

– Просвети меня.

– Сказала, что ушла от папы до ее рождения. – Шанна заправила за ухо выбившуюся прядь волос. – В наше время у многих детей только по одному родителю.

Марселло откинулся на спинку стула.

– Но ты до сих пор замужем, Шанна. За мной.

– Это не надолго.

– Уйдя от меня четыре года назад, ты только теперь подала на развод?!

– Марселло, перестань играть со мной в психологические игры. Говори, чего ты хочешь.

– В отношении Ники?

– Конечно, в отношении Ники!

– Вообще‑то хочу подарить старому больному человеку возможность познакомиться с его единственной правнучкой.

Шанна не ожидала ни такого ответа, ни нахлынувших эмоций.

– Рамон болен? – Он был единственным, кто одобрил выбор Марселло. Рамон увидел в Шанне больше, чем остальные, и взял ее под свою защиту. – Сильно?

– Врачи говорят, ему осталось несколько месяцев. Может быть, меньше.

А значит, Ники придется ехать в Испанию.

– Я не позволю тебе увезти дочку за границу. – Шанна запаниковала. – У нее нет паспорта. Черт, она даже не знает тебя!

Что, если он не привезет Ники обратно? Что, если Ники будет там плохо?

– Естественно, ты поедешь с нами.

Вернуться туда, где она провела худший год своей жизни? Общаться с людьми, которые скрывали свое недовольство выбором Марселло за напускной вежливостью? Встретиться с бывшей любовницей мужа, которая оказалась не такой уж бывшей и которая с восторгом разрушила чужое счастье?!

– Ты, наверное, шутишь!

– Несколько недель, – сообщил Марселло. – И все.

Шанна закрыла глаза.

– Нет.

– Я дал слово Рамону.

Это только все усложнило.

– Рамон знает о Ники?

– Дедушка был рад, что у него есть правнучка.

Нетрудно догадаться, от кого Рамон получил эти вести. Пене, овдовевшая тетушка Марселло, обожала совать нос в чужие дела. Наверняка Сандро рассказал Пене о девочке, а той осталось лишь сложить два и два. А возможно, она просто подслушала разговор Сандро и Марселло.

Веселенькая семейка!