Как же хорошо, что он вовремя опомнился и смог избежать дурацкой ситуации, в которой мог оказаться. Это кольцо с небольшим бриллиантом, которое было выполнено столь изящно, что выдавало искусного мастера, пришлось бы не по вкусу Анджеле.
А ведь именно с этой девушкой он решил связать свое будущее. Она полностью подходила ему. Была такой же целеустремленной и напористой в достижении поставленных целей.
Окончила университет, работала у отца. Фрэнк восхищался ею. Ведь при таком богатом папе Анджела могла продолжать бездельничать и прожигать жизнь, однако она этого не делала, стремясь доказать свою значимость, что ей с успехом удавалось.
Одно лишь несколько удручало Фрэнка: повсюду его невеста брала с собой свою подругу Саммер. Эту невзрачную молодую особу, ничем вообще не примечательную. Ну разве что обладающую хорошим вкусом: выбрала же она самое красивое колечко…
Надо вернуть кольцо Марвину. Возможно, оно найдет более достойного хозяина. Но почему-то Фрэнку не хотелось расставаться с ним, будто какое-то необъяснимое чувство запрещало ему сделать это. И он вошел в свой кабинет, подошел к сейфу, спрятанному за картиной в стене, открыл его и убрал туда коробочку, не забыв напоследок полюбоваться тонкой работой мастера, чистотой бриллианта, так похожего на капельку росы, играющую в лучах солнечного света, что казалось, стоит наклонить перстенек, и она стечет на пол.
Фрэнк сам не понимал, что с ним.
Да и не хотел в этом разбираться.
Было немного грустно оттого, что Анджела не обладала таким утонченным вкусом и ему не пришлось подарить ей это колечко. По какой-то причине Фрэнку казалось, что если бы он преподнес ей именно этот перстенек в знак их любви, это было бы более значимым, более предопределяющим.
Но, разумеется, вкус Анджелы к украшениям нисколько не влияет на его отношение к ней. А значит, они действительно будут счастливы вместе.
Тогда зачем он оставлял это кольцо? Что было такого особенного в этом перстеньке, что не давало ему расстаться с ним? Фрэнк не знал ответа на этот вопрос…
3
Эрик позвонил и позвал его.
Три дня. Три дня, полных азарта, от которого кровь закипает в жилах. Фрэнк не мог это пропустить. Он обожал это. Это было его второй жизнью. Той жизнью, где никто не требовал, чтобы он держался с достоинством, и в то же время, где он сам держал себя именно так. Потому что выиграть в гонках означало, что ты – король. А Нортон несколько раз выигрывал. Имел три машины в гараже, которые достались ему в качестве приза. И это было так приятно: сознавать, что ты играючи стал обладателем этих быстроходных металлических красавиц.
Опасность быть захваченным полицией, которая с большим удовольствием конфисковала бы его «ягуар» и отправила под пресс, лишь придавала дополнительную увлекательность его страсти. Фрэнку даже пару раз приходилось скрываться от представителей охраны порядка, отчего он испытывал еще больший подъем.
Именно этого так не хватало в его повседневной жизни.
Стритрейсинг.
Уличные гонки.
Они манили его. Ночами снилось, как он на огромной скорости несется по освещенным фонарями улицам: гроза припозднившихся пешеходов и бродячих животных. И порой надо было проявить невиданное мастерство, дабы полусонная кошка, замершая от неожиданности на твоем пути, не разлетелась в клочья, попав под автомобиль. Однажды Фрэнку удалось избежать подобного столкновения, так как он еще не успел достаточно разогнаться. Правда, это стоило ему машины. Зато тот кот до сих пор живет за городом, на ранчо у его деда, как живое напоминание о ночном происшествии…
Фрэнк метался по кабинету. На носу была очень ответственная сделка. Правда, Райан Томпсон – его компаньон – вполне мог с ней справиться, ведь документы были уже подготовлены. И все же что-то удерживало Фрэнка, не давало принять молниеносное решение, словно срабатывал какой-то внутренний стоп-кран, заставлявший остановиться, подумать…
И все же гонки манили его. Давно Нортон не участвовал в подобных вылазках. И его организм требовал нового всплеска адреналина в крови, когда летишь на огромной скорости, и одна лишь мысль пульсирует в воспаленном мозгу: «Быстрее, быстрее, еще быстрее!».
Он остановился возле мини-холодильника, достал бутылку минеральной воды, открыл ее и сделал несколько жадных глотков. Отдышался, ощущая, как пузырьки приятно щекочут горло.
В этот момент дверь его кабинета открылась, впуская Райана.
– Что? – Друг озабоченно взглянул на Фрэнка.
Тот лишь отмахнулся.
– Так, небольшие проблемы, – проговорил как бы между прочим.
Райан прошел в кабинет, расположился в кресле напротив стола, закинул ногу на ногу.
– Помощь нужна? – деловито осведомился он.
– Нет, сам справлюсь, – успокоил его Фрэнк. – Ты мне лучше скажи, что там по нашей сделке.
– Все готово. Встреча назначена на послезавтра.
Нортон немного помолчал.
– Если мне вдруг придется уехать на несколько дней, ты сам справишься? – осторожно поинтересовался он у друга.
– Конечно! – У Райана даже глаза заблестели от неожиданно открывающихся перспектив.
Никогда еще ему не приходилось самостоятельно вести дела. Он был на несколько лет младше Фрэнка, и тот, по непонятной Райану причине, считал своим долгом контролировать каждый его шаг.
– Можешь даже не сомневаться! – еще раз заметил Томпсон для пущей убедительности.
Фрэнк в замешательстве покосился в его сторону. Но тут же отвел взгляд, чтобы друг не заподозрил его в недоверии.
Райан выжидающе уставился на компаньона. Он не понимал, почему, несмотря на то что вроде бы у них с Нортоном были равные права, Фрэнк неусыпно контролировал все действия Райана, лично проверяя документы, подготовленные к той или иной сделке.
Это задевало Томсона. Ведь он считал, что прекрасно может справиться с любым делом и без вмешательства друга.
Райан много времени проводил перед зеркалом и знал, что имеет вполне респектабельный вид, благотворно влияющий на партнеров. Его пепельно-русые волосы всегда были зачесаны назад, открывая взорам лицо с правильными чертами, где прямой нос и тонкие губы смотрелись на своем месте. Темно-серые глаза, внимательно глядевшие на собеседника, создавали у того впечатление, что его сосредоточенно слушают. Также Томсон много времени проводил в спортзале, стараясь поддерживать себя в форме, что положительно сказывалось на его фигуре.
В общем, Райан считал, что его внешние данные были более солидными, в отличие от Фрэнка с его мальчишеским выражением лица и ежиком светло-русых волос на голове.
Однако, как ни странно, именно вследствие этого обманчивого впечатления, которое Нортон оказывал на окружающих, ему удавалось с блеском проворачивать такие сделки, какие другому были просто не по плечу. Фрэнк мог ввести кого угодно в заблуждение своим внешним видом, но его мозг в это время работал с утроенной силой, позволяя незаметно для остальных участников переговоров выторговать наиболее выгодные условия сделки.
Райан не понимал, как так выходило. Однако факт оставался фактом: Фрэнк всегда умудрялся заключить тот или иной контракт с наибольшей выгодой для их предприятия.
И вот теперь Томпсону предоставлялась возможность доказать, что он тоже на что-то годится. Поэтому он ухватился за сообщение Фрэнка, стараясь убедить того поехать по своим делам.
Фрэнк слушал заверения друга и пытался понять, почувствовать, как ему действительно следует поступить. Но в мозгу уже засела мысль о том, что он должен участвовать в гонках. И мысль эта не давала ему покоя…
Нортон вернулся к столу и сел в кресло. Задумчиво постучал карандашом по гладкой, будто полированной, столешнице, выполненной из черного дерева. Ему нравились строгие цвета. И кабинет был тому примером: белые стены, несколько постеров, мебель выполнена из черного дерева, диван и кресла обиты серой кожей. Лишь несколько растений, которые его с Фрэнком общая секретарша все-таки разместила в помещении, придавала тому хоть какое-то подобие уюта на посторонний взгляд. Самому же хозяину нравился его лаконичный, обставленный без всяких излишеств кабинет.
– Значит, думаешь, все будет в порядке, – повторил он слова друга.
– Конечно! – Райан в порыве немного подался вперед и чуть не растянулся на поверхности стола, но вовремя опомнился, схватился руками за край, откинулся на спинку кресла, как ни в чем не бывало. – Сам подумай, ну что такого может случиться? Мы уже все обговорили. Подписание документов – лишь формальность. Я обладаю теми же правами, что и ты, значит, вполне смогу заменить тебя.
Карандаш Фрэнка замер в его руке, затем вернулся обратно в специальный стаканчик. Нортон поднялся.
– Что ж, – заметил он, – полагаю, ты прав.
Райан поднялся, чувствуя, как захватило дух, и стараясь не показать виду, насколько взволновали его эти слова.
– Ты можешь ни о чем не волноваться, – обратился он к Фрэнку. – Я все проведу в лучшем виде. Здесь не требуется какого-либо вмешательства, все требования сторон обговорены и одобрены. Так что, можно сказать, дело в шляпе.
– Наверняка, – кивнул головой Нортон. – Ладно, раз ты так говоришь, значит, я вполне смогу заняться решением своих проблем в эти несколько дней.
– Безусловно!
Райан пожал на прощание руку своему другу, желая удачи, и поспешил выйти, пока тот не передумал. Его душа ликовала. Наконец-то жизнь его могла измениться в лучшую сторону. Ведь не составит большого труда доказать, что он достоин того, чтобы самостоятельно заключать сделки. А потом, если все пройдет гладко, возможно, удастся избавиться от постоянного контроля со стороны Фрэнка.
И когда это произойдет, он, Райан Томпсон, будет по-настоящему счастлив…
Фрэнк немного постоял, глядя на дверь, которая закрылась за его другом. Что-то тревожило его. Какой-то червячок сомнения закрался внутрь, заставляя сомневаться в правильности выбранного им решения.
Однако, несмотря на все эти предостерегающие мысли, Нортон не собирался отказываться от участия в гонках. К тому же он уже сказал Райану, что уезжает. Так что, делать нечего, ехать придется. Фрэнк никогда не отменял свои решения, хотя, надо признать, впервые в жизни ему очень хотелось сделать это…
Анджела положила трубку и посмотрела на подругу.
– Что опять? – удивленно взглянула на нее Саммер, еще до конца не отошедшая после демонстрации огромного бриллианта на безымянном пальце подруги…
Едва Анджела переступила порог комнаты, в которой они обе работали, как Саммер была буквально ослеплена блеском этого драгоценного камня, сверкающего в лучах яркого солнца, попадавшего в кабинет через огромное окно.
– По-моему, у кого-то вчера удачно прошел вечер? – улыбнувшись, спросила она Анджелу.
– Даже не представляешь, насколько, – загадочно произнесла та.
– Ну почему же, – возразила Саммер, выразительно глядя на перстень, – мне кажется, представляю.
Она поняла, что Фрэнк подарил Анджеле именно то кольцо, которое та могла оценить. Но почему-то именно в этот момент грусть накатила на Саммер. Когда она выбрала тот перстенек с небольшим бриллиантом, будто какое-то волшебное облачко окутало девушку, пока она смотрела на него, пока держала его в руках. И стоило ей вернуть это украшение ювелиру, как
