потом они с Дунканом и Тоби снова останутся одни, и их жизнь вернется в привычное русло.
Вернется ли? Возможно ли это вообще?
И действительно ли она чувствует себя бодрее? Как это может быть, если в ее желудке завязался тугой узел от дурных предчувствий? Что-то должно произойти.
Тоби, как всегда, понесся вперед вприпрыжку. Мужчины шли впереди женщин, Стивен нес корзину для пикника, перебросив ее через руку.
И все они одновременно услышали грохот колес большой дорожной кареты, доносившийся со стороны подъездной аллеи.
– Тоби! – резко окликнул мальчика Дункан.
Но тот либо не услышал, либо был слишком возбужден, чтобы остановиться и узнать, чего хочет от него папа. Он продолжал бежать в сторону террасы, и Дункан кинулся за ним.
Остальные ускорили шаг.
Тоби добежал до террасы раньше, чем Дункан поравнялся с ним, как и карета. Дверца распахнулась, и изнутри, не дожидаясь, пока опустят ступеньки, выпрыгнул мужчина. Он схватил Тоби, но мальчик вывернулся и бросился назад, к Дункану. Тот нагнулся, сказал что-то ребенку и сам направился навстречу незваным гостям.
Тоби понесся к остальным, топая ножками, с протянутыми руками и с выражением ужаса на лице.
Эллиот раскрыл объятия, собираясь подхватить его, но он промчался мимо него с паническим воплем:
– Мама, мама!
Маргарет нагнулась и взяла его на руки.
Он обхватил ее шею так крепко, что чуть не задушил, и прижался к ней так тесно, словно хотел забраться внутрь ее, если бы это было возможно.
– Мама, – сказал он. – Там плохой человек. Он приехал, чтобы забрать меня с собой.
Он дрожал от страха.
– Шшш, – прошептала Маргарет, баюкая его. – Успокойся, дорогой. Никто тебя не заберет. Папа здесь. И мама здесь. Никто не посмеет причинить тебе зло.
Господи, пусть это окажется правдой!
– Это плохой человек, – жалобно отозвался Тоби, уткнувшись лицом в ее шею. Его маленькая грудь бурно вздымалась.
– Но папа и дядя Эллиот с дядей Стивеном – хорошие люди, – сказала она. – Мы не позволим обидеть тебя или увезти куда бы то ни было.
Его тело постепенно расслабилось, он перестал плакать, хотя по-прежнему крепко прижимался к ней.
Теперь Маргарет могла видеть, что за мужчина выпрыгнул первым из кареты. Это был Норман Пеннеторн. Он помог жене спуститься вниз. За ней выбрался Рэндольф Тернер.
Странно, но она испытала облегчение при виде их. Вопрос требовал разрешения, и пусть это произойдет сейчас.
Она поцеловала влажные кудряшки Тоби, прежде чем двинуться вперед.
– Вот он! – воскликнула Кэролайн Пеннеторн, указав на Маргарет, когда та ступила на террасу. – О, посмотри на него, Рэндольф. Он уже совсем большой, и все это время его удерживали вдали от тебя. Это преступно. Вы заплатите за это, лорд Шерингфорд, и я с радостью приду полюбоваться вместе с толпой, как вас вздернут. Похищение ребенка карается смертным приговором, не так ли, Норман?
Тоби крепче обхватил Маргарет за шею и заплакал, содрогаясь всем телом.
– Ты ответишь за это, Шерингфорд, – заявил Норман. – Ты…
– Могу я попросить, – осведомился Дункан, – чтобы мы продолжили эту дискуссию в гостиной, подальше от ушей слуг и детей?
Рэндольф Тернер стоял у подножия ступенек кареты, бледный и молчаливый, не отрывая взгляда от Тоби.
– Мы не ступим и шага внутрь Вудбайна, пока ты здесь хозяин, Шерингфорд, – заявил Норман. – А это, рад сообщить тебе, продлится недолго.
– Что ж, тогда поговорим снаружи, – сказал Дункан. – На аллее позади дома. – Он указал в сторону моста. – Мэгги, не могла бы ты отнести Тоби в детскую и оставить его с миссис Харрис?
Тоби заревел в голос и усилил хватку на шее Маргарет.
– Ребенок должен оставаться у нас на глазах, – заявил Норман, – а то как бы не вышло, что к нашему возвращению его и след простынет.
– Тогда пусть миссис Пеннеторн рискнет осквернить свою персону, войдя в дом вместе с нами, – сказала Маргарет, внезапно ощутив холодную ярость. – Я останусь с Тоби в детской, Дункан. Я нужна ему. И Несси, пожалуй, тоже.
Ей не хотелось пропускать предстоящий разговор. Нет хуже пытки, чем пассивно ожидать, чем все кончится. Но Тоби нельзя оставлять со слугами, пусть даже миссис Харрис заботилась о нем всю его жизнь. В конце концов, он главное действующее лицо во всей этой истории. И он только что назвал ее мамой.
– Ноги моей не будет в этом логове дьявола! – заявила Кэролайн. – Я пойду с тобой, Норман, и с Рэндольфом.
Дальнейших препирательств не последовало.
Маргарет поднялась по ступенькам и вошла в дом. Ванесса последовала за ней. Добравшись до детской, Маргарет села в кресло, усадив Тоби к себе на колени.
Ванесса ненадолго исчезла, а вернулась с большим шерстяным пледом, в который она завернула Тоби, хотя было тепло.
Не прошло и нескольких мгновений, как он крепко заснул.
Дункан решительно шагал в сторону аллеи, тянувшейся за мостом. За ним, чуть приотстав, шли Мертон и Морленд. Он не стал оборачиваться, чтобы убедиться, что остальные следуют за ними, и остановился не раньше, чем они оказались достаточно далеко, чтобы их не было слышно из дома или конюшни.
Первым заговорил Норман.
– Ты заслужил, чтобы тебя выпороли плетьми, Шерингфорд, – заявил он. – И мне доставило бы величайшее удовольствие быть тем, кто это сделает. К сожалению, ты можешь отделаться всего лишь каторгой или петлей. Даже я не верил, что ты способен на подобное злодейство. Кэролайн безутешна с тех пор, как узнала правду, а Рэндольф…
– Норм. – Дункан поднял руку. – Пока ты не углубился в свой прочувствованный монолог, могу я спросить? Тернер что, лишился языка, с тех пор как я видел его в последний раз на приеме у моей тетки? Мне казалось, что это ему полагается произносить речь.
С момента прибытия Тернер не произнес ни слова. Однако сейчас все взгляды обратились на него.
Он прочистил горло.
– Вы помогли моей жене утаить от меня существование сына, Шерингфорд, – сказал он. – И продолжали удерживать его после ее смерти. У меня не столь мстительный характер, как у Нормана. Я приехал за своим сыном, и я заберу его с собой. А вас я готов предоставить вашей совести.
– Рэндольф! – воскликнул Норман в приступе негодования. – Не может быть, чтобы ты…
Дункан снова поднял руку.
– Именно этого, – сказал он, – я от вас ожидал, Тернер. Насколько я понимаю, Норм – единственный из вашей компании, кто не знает, как было дело?
Тернер побледнел больше, чем это казалось возможным.
– Я знаю… – снова заговорил Норман.
– О, придержи-ка язык! – резко бросил Тернер, оставив своего зятя с открытым ртом и выражением крайнего удивления на лице.
– Мои шурины знают правду, – сказал Дункан. – Моя жена тоже. А также мои невестки. Другие члены семьи узнают, как только с секретностью будет покончено. Бедной Лоре правда уже не повредит. Родственники моей жены – влиятельные люди, Тернер. Как и мой дед, мать и отчим. Все они уважаемые члены общества, словам которых доверяют. И все они способны хранить секрет, если их об этом попросить. От вас зависит, сколько народу, помимо членов моей семьи, узнает об истории зачатия Тоби, – никто или все. Решайте.
Тернер попытался изобразить негодование.
– Я не знаю, что, по-вашему, вам известно, Шерингфорд, – заявил он. – Я не знаю, что вам наговорила моя жена. Видит Бог, она не отличалась особой правдивостью. Но ребенок мой.
– Он даже похож на тебя, – вставила Кэролайн. – Когда он подбежал к карете, мне показалось, что я вижу тебя в детстве. Никто, увидев его, не станет оспаривать тот факт, что он твой.
– Он также, – произнес Мертон приятным тоном, – похож на вашего сводного брата, мадам. Так по крайней мере говорят. Мне не приходилось встречаться с ним лично. Но если понадобится, я это сделаю. Охотно.
– На Гарета? – переспросила Кэролайн.
– Если его так зовут, мадам, – отозвался Мертон, склонив голову. – Как я понял, он был камердинером вашего брата чуть более пяти лет назад. Весьма удобно для вас всех, не сомневаюсь. Должно быть, вы были привязаны к нему.
– Кэролайн, любовь моя, – произнес Норман.
– Вы ничего не сможете доказать, Шерингфорд, – заявил Тернер, побагровев. Его лицо исказилось от ярости, пальцы сжались в кулаки. – Чтобы из всех возможных мерзостей предположить такое? Так вот что она вам наговорила? Я…
Дункан приподнял брови, когда он резко замолк.
– Изобьете меня до потери сознания, Тернер? – поинтересовался он. – Сомневаюсь. Скорее я свалю вас с ног одним ударом. Вряд ли вам это понравится. Давайте поступим как разумные люди. У меня есть к вам предложение.
– Послушай, Шерингфорд, – сказал Норман. – Ты не в том положении, чтобы…
– О, помолчи, ради Бога! – перебила его Кэролайн.
Норман закрыл рот, скрипнув зубами.
– Предложение такое, – продолжил Дункан. – Вы возвращаетесь в Лондон и рассказываете всем, кто станет вас слушать, а слушать будут все, куда и зачем вы ездили, а затем объявляете, что вы ошиблись. Что вы убеждены без тени сомнения, что Тоби не ваш сын, что он был зачат в грехе, поскольку мы с Лорой были любовниками еще до побега. Вы публично отвергнете его, отказавшись признать его своим сыном и принять на себя ответственность за его воспитание. После чего вы можете жить дальше, как вам нравится.
– Это возмутительно, Рэндольф! – вскричал Норман. – Он не в том…
– Вам уже советовали закрыть свой рот, Пеннеторн, – заметил Морленд.
– Как я могу отказаться от собственного сына? – спросил Тернер, облизнув губы. – Он мой, Шерингфорд. Я…
–
