недавно выспренне именовалось народным достоянием. На самом деле общественная собственность оказалась достоянием чиновников, торгующих ею направо и налево. Из десятка дел только в одном случае удалось доказать наличие признаков махинации.
Одна заурядная деревенская деваха сняла со сберкнижки пятнадцать тысяч, заработанных торговлей овощами, и зарегистрировала общество с ограниченной ответственностью, “лтд” как говаривали теперь все на английский манер. После этого охмурила нескольких руководителей хозяйств обещаниями поставок горючего по соблазнительно низким ценам. Не обошлось без личных посулов, а скорее всего, реальных взяток из сумм перечисленных дутому “лтд” в виде предварительной оплаты за мифическое топливо. Деньги она ухитрилась обналичить. На имя матери в соседнем селе построила огромный дом и забила его мебелью и хрустальной посудой. На имя мужа купила “Мерседес”. Перед этим успела с мужем развестись. Отдохнула на Средиземном море. Если бы она не поленилась заключить договора с реальными поставщиками горючего, то суд был бы бессилен. Она бы отделалась уставным фондом в пятнадцать тысяч, нагрев хозяйства на четыре миллиона, почти миллион долларов по курсу того времени.
Михаил не сомневался, что директора и председатели, тертые калачи, знали, с кем имеют дело. Львиная доля потерянных хозяйствами денег осела в их карманах. “Бизнесменка” получит десять лет при очень большом старании прокурора. Вероятно, у девахи осталась заначка на адвокатов и подкуп суда, и тогда срок будет минимальным.
Одна из жалоб касалась местного колхоза и его председателя Симоненко. Односельчане написали в прокуратуру, а копию заявления передали Михаилу, чтобы он добился от районного прокурора передачи дела в его руки.
Районный прокурор Сафонов сгоряча по чисто “географическим” соображениям поручил проверку заявления Михаилу. “Ты там живешь, тебе и карты в руки. Да и жалобщики просили подключить тебя. Почему не пойти навстречу трудящимся… Хорошо знаю Симоненко. Думаю, там ложная тревога или обыкновенная склока. Разберись!”.
Однако выбор Сафонова и односельчан не понравился Симоненко. Он надавил на тестя, который был как заведующий колхозным гаражом в прямом подчинении, и Сафонова, своего старого приятеля по партийным делам и начальственным рыбалкам.
Утром тесть задержал Михаила, когда тот вышел к служебной машине, чтобы ехать на работу.
– Миша, есть разговор!
– Доброе утро, Дмитрий Павлович! Нельзя отложить разговор на вечер? По дороге ждут сослуживцы…
– Нельзя! И я ненадолго. Давай отойдем чуть в сторону…
Они отошли от дороги к калитке. Михаил приготовился слушать. Тесть был заметно взволнован.
– Говорят, жалоба наших мужиков у тебя.
– Да. Сафонов поручил мне это дело.
– Ты можешь передать ее другому следователю?
– Не могу. Обещал односельчанам, да и Сафонова трудно переубедить, если он принял решение.
– Сафонов сам тебя попросит передать дело. Они с Симоненко давние кореши. Он поручил тебе, потому что не знал в деталях о твоих отношениях с Симоненко.
– Напрасно Симоненко беспокоится. Расследование будет объективным, никакого сведения счетов.
– Я бы поверил. Хорошо тебя знаю. Симоненко не верит никому…
– Он напрасно беспокоится. У него куча советников, лучшие юристы района к его услугам. Думаю, все бумаги в порядке и ворует он строго по закону.
– Он считает тебя умным парнем и уверен, что у тебя на него большой зуб. Поэтому ты обязательно раскопаешь какую-нибудь оплошность в бумагах и подведешь под суд…
– За оплошность он подставит кого-нибудь из своих прихлебателей. Потом вытащит их без особых потерь, да еще компенсирует с лихвой моральные убытки. Так уже было не один раз. В этом его сила, нужно отдать ему должное. Он покупает с потрохами и за верность платит щедро. Тем более что не из своего кармана.
– Он может отыграться на мне.
– На такую глупость, думаю, Симоненко не способен.
– Он испугался. Таким его еще не видели…
– Суд ему не угрожает, насколько я понял это дело, а кресло председателя потерять может. Хотя при нашем народе…
– Вот именно! Он такой многих вполне устраивает.
– Скажите ему, что все будет открыто и честно. На большее пусть не рассчитывает.
– Это он и сам знает. Как-то сказал: “Жаль, что Михаил настроен против”. Задумал он взять в колхоз юрисконсульта. Хотел предложить должность тебе, с большой зарплатой.
– Чтобы моими руками “законно” прибрать колхоз к своим рукам?
– Боюсь, что он это сделает и без тебя. Найдутся другие.
– В этом все и дело. Только без меня! Не пропадем. До нищих нам далеко.
– Не об этом речь. Ну да ладно. Тебя ждут. Иди… – он увидел, что Саня, водитель служебного “газика”, вылез из кабины и направляется к ним.
Последние слова тесть говорил с нескрываемым раздражением. Михаил не принял раздражение на свой счет, но в душе у него остался неприятный осадок.
Днем, это были часы личного приема у Сафонова, тот вызвал Михаила к себе. В кабинете на стуле для посетителей сидела заплаканная девушка. Она кивнула Михаилу и быстро отвернула припухшее покрасневшее лицо. Она сразу чем-то понравилась Михаилу. Он успел отметить большие серые глаза, пушистые ресницы и такое кроткое скорбное выражение на круглом миловидном лице. Короткая стрижка и даже разноцветие давно не крашенных волос были очень ей к лицу.
– Разберитесь с ее жалобой. Только зарегистрируйте в канцелярии, – прокурор протянул Михаилу лист через стол. – А вы, гражданка, запишите регистрационный номер. Будете на него ссылаться, когда придете за ответом…
Девушка поднялась со стула, поправила юбку. Михаил молча кивнул и взял бумагу. Сафонов вдогонку добавил:
– Михаил Егорович, не уходи домой не переговорив со мной. Есть срочный вопрос. Зайдешь в конце дня…
Михаил провел Марию, как следовало из заявления, так звали девушку, в свою комнату. В который уже раз она рассказала то, что коротко было изложено в заявлении.
– Заявление писал юрист? – спросил Михаил.
– Да. Была в консультации…
– Напрасно тратили деньги. Могли бы нам сделать устное заявление, а мы бы его зафиксировали на бумаге.
– Какие там деньги!
– Вы ведь студентка и живете на стипендию?!
– Еще подрабатываю.
– Где?
– В парикмахерской. В школе у нас была такая специализация. Можно было еще шить. Но мне не нравилось. Потом я закончила дополнительно курсы…
Так Михаил без переходов приступил к сбору необходимой информации. Расспросил о родственниках, где и с кем живут, чем занимаются. Когда Мария последний раз видела бабушку, о чем они говорили. Оказалось, что в день убийства к бабушке приезжал парень, жених Марии. Так назвала его сама Мария. Эдуард, Эдик Музыченко. Через него бабушка передала картошку и другие продукты: сало, десяток яиц, соления…
– Он часто ездил на хутор?
– Раза два в месяц. Чаще всего со мной… Иногда я ездила одна.
– Где он живет?
Мария смутилась, щеки покрылись румянцем:
– Прописан в общежитии, но живет у меня.
– У вас есть квартира? Ее адрес в заявлении?
