проницательных глаз. К Саре вернулось смущение, которое она отгоняла и раньше, чувство, что она является объектом внимания, выходящего за пределы простой сентиментальности. В конце концов, она решила, что все это плод ее воображения, что его внутренняя напряженность является результатом стресса, в котором он находился после несчастья, произошедшего с Оуэнсами.
— Ты стала продавать свои изделия в Туксоне? — Она кивнула. — Что это были за украшения?
— Сначала в основном сережки, потом браслеты. — Замолчав, она оторвала виноградинку и положила ее в рот. Ощутив сладость на губах, взглянула на Джеффри. — Ты действительно должен это съесть. Очень вкусно.
Ее слова пролетели мимо его ушей.
— Как тебе удалось прожить, по случаю продавая свои украшения по доллару за штуку?
— Это было… испытание. — Губы ее искривились, когда Сара погрузилась в воспоминания. — Скажем так, что некоторое время я жила очень скромно. — Не стоило рассказывать о лачуге, которую она снимала, или о том, что, к счастью, у нее был маленький аппетит. — Вырученных денег мне хватало, чтобы покупать немного материалов: бусины, проволоку и все такое, чтобы начать делать собственные сережки. Продав их, я смогла приобрести лучшие материалы и инструменты. — Она искоса посмотрела на него. — Ты же знаешь, Джеффри, как развивается бизнес. Воспользуйся своим воображением.
В глазах его мелькнула слабая искорка.
— Я пытаюсь, принцесса, но можно сломать голову над тем, как за восемь коротких лет можно несколько долларовых сережек превратить в многомиллионный ювелирный бизнес.
Сара могла бы спросить его об источнике столь точных сведений, если бы не одно слово, произнесенное им так беспечно — «Принцесса». Именно так он называл ее в минуты величайшей близости; это ласковое слово родилось лунной ночью в Колорадо, когда он рассказал ей о своем мире. Принцесса… это было верно только в его объятиях.
Стерев потрясенное выражение со своего лица, Сара откашлялась.
— Они… не кажутся такими короткими, когда их надо прожить. Даже сейчас дни иногда тянутся бесконечно.
Джеффри изогнул свою темную бровь.
— Но это не та бесконечность, что бывает от скуки?
— Конечно. Я люблю свою работу. — Она говорила тихо и искренне, глаза ее светились гордостью.
— Мне приходится ее любить, иначе я не выдержала бы семидесятидвухчасовой рабочей недели.
Она и не ожидала какого-либо ответа, хотя привыкла вызывать удивление и восхищение, Джеффри не выказал ни того, ни другого. К ее изумлению, выражение его лица посуровело.
— Семидесятидвухчасовая работа оставляет мало свободного времени. И как же ты, Сара? Когда же ты занимаешься тем, что тебе хочется?
Она и глазом не моргнула.
— Мне хочется, чтобы мой бизнес успешно развивался. Работа — вот чем я хочу заниматься.
— Ты никогда не хотела снова выйти замуж?
Только не от недостатка предложений. Но она никогда не любила другого мужчину. А если однажды она потерпела неудачу, даже когда любила…
— Нет.
— И детей ты не хотела.
Первая фраза содержала вопрос, а вторая лишь констатировала факт. Сара пристально взглянула на Джеффри.
— Откуда ты это взял? — не задумываясь, выпалила она.
Он не отвел взгляд.
— Ты же настаивала, что будешь принимать противозачаточные таблетки все два года нашего брака, хотя и знала, как мне хочется детей.
Ее сердце громко застучало.
— Ты никогда мне этого не говорил прямо. И, если уж на то пошло, как можно было думать о детях, когда наш брак был таким неустойчивым? — Ее голос упал до шепота: — Я и сама была почти ребенок. Во многих отношениях, в очень многих.
Остро чувствуя свою вину, Сара не могла сказать ему, что никогда не принимала эти таблетки, а каждый вечер выбрасывала их в унитаз, не решаясь признаться ему, что сомневается в своей способности иметь детей. Она была молода, не уверена в себе, не могла поверить, что он все равно будет ее любить.
Каждый из них был погружен в свои мысли, и некоторое время они ели молча. Сара давно уже просто передвигала еду на тарелке с места на место, когда Джеффри резко встал, бросил салфетку на стол и направился к двери. Там он остановился, но не обернулся.
— Какие у тебя сейчас планы? — спросил он громким глубоким голосом.
Окинув внимательным взглядом его широкие плечи, Сара отложила вилку, откинулась на стуле и перевела взгляд на свои колени.
— Я должна вернуться в Нью-Йорк, — спокойно ответила она.
— А что будет, если ты этого не сделаешь? — Медленно обернувшись, он настороженно посмотрел на нее. — Что, если бы ты решила провести здесь несколько дней? Если бы болезнь или непредвиденные обстоятельства на некоторое время оторвали тебя от «Сара Маккрей Ориджиналз»?
Уловив в его голосе нотку презрения, она не дала себя задеть.
— Мой бизнес далек от женской индивидуальной трудовой деятельности. Он бы не пропал. Мне достаточно повезло: я нашла хороших людей. Они без труда возьмут все заботы на себя.
Глаза его сузились.
— Но ты, конечно, его сердце?
— Пожалуй. — Сара украдкой взглянула на часы и спокойно встала, чувствуя, что пришло время.
— Мне действительно надо ехать. Пожалуйста, поблагодари миссис Флеминг за ланч. Было очень вкусно. Если бы ты вызвал для меня такси…
Фраза замерла у нее на губах, когда Джеффри вдруг вырос прямо перед ней. Сара рефлекторно вскинула голову. Его высокий рост, великолепное телосложение, мрачноватая напряженная красота пробудили тревогу ожидания в тех нервных окончаниях, которые давно уже в ней дремали.
Взгляд Джеффри упал на ее губы. Отметив про себя их беззащитность, Джеффри прямо посмотрел ей в глаза. — А что, если бы я попросил тебя остаться, — начал он, не обращая внимания на ее испуганное выражение, — только до завтра? Что, если бы я попросил тебя составить мне компанию…
Но она уже начала качать головой.
— Я не могу…
— Просто побыть со мной. Больше ничего…
— Джефф, д…
Хотя он говорил с достоинством, на лице его была написана мольба.
— Я не хочу быть один, Сара. Не сегодня.
Пока они обедали, ей удалось изгнать из мыслей главную трагедию этого дня. Теперь же она снова нахлынула на нее, проявившись бледностью на щеках и болью в сердце. Сегодня утром в часовне он потянулся к ней за помощью. Сейчас она ощутила ту же тягу, но на сей раз исходящую из чего-то более глубокого и личного.
— Я не могу… — прошептала она дрожащим голосом.
Джеффри услышал каждое непроизнесенное ей слово, и тон его смягчился до ласкового.
— Только то, что хочешь ты…
— Но я не могу дать тебе то, что нужно тебе, — более взволнованно пробормотала она. Сара чувствовала, что ее решимость слабеет, но было чрезвычайно важно, чтобы он понял.
Его ладони нежно сжали ее плечи.
— Всего лишь время, Сара. Только один день твоего времени. Это все, чего я прошу.
Если бы Сара не была поглощена отчаянной попыткой сдержать свой несущийся галопом пульс, она могла бы серьезнее отнестись к такому повороту событий. То, что было правдой сегодня утром на
