Года любви и дни печали

Евтушенко

Поэзия, как и любовь, призванье.
И ты был призван ею в небесах.
А на земле она – как наказанье,
Как радость с болью,
Как восторг и страх.

Испытывал тебя Всевышний модой
И славой, заработанной трудом.
А чья-то зависть непотребной мордой
Склонялась вновь над письменным столом.

Но с первых строк всегда была превыше
Та искренность, которой ты болел.
И потому ты в этих битвах выжил,
И одолел ничтожный беспредел.

Хотя твой гений был не раз обруган,
Душа осталась верной доброте…
И так хотелось видеть рядом друга,
Но приходили вечные не те.

Еще не время подводить итоги.
Нет срока вдохновенью твоему.
Хотя пора подумать нам о Боге,
Но только в смысле верности ему.

Прости, Поэт, за отдаленность судеб,
За редкую возможность добрых встреч.

Мы иногда так молчаливо любим,
Что ни к чему возвышенная речь.

Без вины виноватый

Ему предложили покинуть
Лукавую нашу страну.
Он думал:
«Уж лучше погибнуть,
Пускай за чужую вину…

Но я не хочу, чтобы люди
Поверили гнусной молве.
Я совести только подсуден.
Не злобе, не лжи, не мольбе.

По жизни я был независим.
Не прятал от правды глаза.
Теперь отовсюду я выслан…

Из честности выслать нельзя.

Уж лучше пойду я на нары,
Пускай на виду у страны.
Ведь был бы отъезд, как подарок
Врагам…
И признаньем вины.

Но я не пляшу под их дудку.
Всевышний рассудит наш спор.
Хоть кто-то взбешен не на шутку,
Что шел я наперекор.

А судьям в родном государстве
По совести жить не дадут.
Тут каждый под властью распластан.
А значит, не честен их суд.»

* * *

Претенциозность мне всегда была чужда.
Душа к высокой простоте стремится.
Где Слово, как открытая звезда,
Вдруг осветит нежданную страницу.

Мне с ребусами в книгах не везло.
Поэзия не зря с любовью схожа:
Все в ней открыто, просто и светло.
И быть иначе, думаю, не может.

Стихи – не ребус и не лабиринт.
Входите в них,
Как все мы входим в дружбу.
А если надо – позову на ринг,
Когда врага нам отчихвостить нужно.

Претенциозность мне всегда была чужда.
Хочу остаться близким в мире Божьем
Тем,
Для кого горит моя звезда,
Кто свет ее
Своей душой продолжил…

Песня моряка

Ты живешь на тихом острове
На краю чужой земли.
Якорь мы у пирса бросили.
И на берег твой сошли.

Ты мне встретилась на улице.
Не случайно, может быть…
Назвалась с улыбкой Джулией,
Чтоб не смог тебя забыть.

Мы прошлись с тобой по острову,
Словно по твоей судьбе.
Ах ты, жизнь моя заморская
На уплывшем корабле.

Вспомню я вдали от берега
Взгляд, далекий как маяк.
Без тебя и жизнь, наверное,
Здесь не сладится никак.

* * *

Куда бы ни вела меня дорога,
Какие б книги ни легли на стол,
Но в мудрости великого Востока
Я силу для души своей обрел.

Перед судьбой не опускаю руки.
Перед врагом глаза не отводил.
И верил сердцу в горе и в разлуке.
И знал – на все опять достанет сил.

Из прошлого

Привлекла меня ты красотою.
Но за ней – игра и суета.
А пенять – занятие пустое.
Да сказать по правде – на черта?

Потому все кончилось разлукой.
Но во имя будущих побед,
В Интернете имидж свой настукай,
Помести кокетливый портрет.

Может, кто-то обмануться хочет,
Как когда-то обманулся я.
Но любой обман всегда порочен,
Как порочна красота твоя.

Может, и звучит все это грубо…
Может, и во мне взыграла злость?
Не суди меня за эту ругань.
Просто все забыть не удалось.

Отцы и дети

К полемике с одним молодым функционером

Приходят во власть
Молодые ребята…
Им кажется – жизнь
Начинается с них.
А все, что свершалось
Без них и когда-то,
Пусть даже вчера, —
Это надо в архив.

Они в свою избранность
Веруют свято,
Хотя ни успехов пока,
Ни имен.
А мы перед ними
Кругом виноваты
За то, что мы старше.
Но тоже живем.

Поэтому самым крутым
Захотелось
Создать из апломба
Свой собственный стиль,
Чтоб опыт чужой
И житейскую зрелость
Отправить на свалку
Иль скинуть в утиль.

Прочтите Рокфеллера —
Мудрого деда.
Он как-то сказал,
Словно дал вам под дых,
Что если нужны ему
Грузчики где-то,
Для этой работы
Он брал молодых.
А зрелые люди —
Для важного дела.
И вряд ли получится
Что-то без них.

Любуйтесь собою,
В надежде, что лица
Прикроют убожество
Душ и идей…
Когда же опять с вами
Глупость случится, —
Уж вы не спешите,
Пожалуйста, с ней.

* * *

Если вас столкнули с пьедестала,
Не забудьте позу поменять.
На земле быть шаржем не пристало,
Шаржем на утраченную стать.

Жизнь проста… Чем выше ты вознесся,
Тем больнее падать с высоты.
А карьера – нечто вроде кросса,
Не сходи с дистанции в кусты.

Сколько видел я таких отставших,
Неудачей брошенных в нули…

Кто теперь на пьедесталах ваших?
Как живется вам от них вдали?

* * *

Наша жизнь, как цунами:
Все пошло кувырком.
Поменялись местами
Произвол и закон.

Поменялись местами
Чистоган с чистотой.
Мы с надеждой расстались,
Как с затеей пустой.

На счету мало денег? —
От ворот – поворот.
Власть взяла в руки веник.
Выметает народ.

Выше личного блага
Ничего у ней нет.
А захочешь поплакать, —
Насмешишь белый свет.

Ты о совесть прилюдно
Невзначай не споткнись…
Стала очень уж лютой
Эта новая жизнь.

* * *

Три времени года – всего лишь три дня.
Три дня – все богатство мое.
Весной в первый день ты была для меня.
Надеждой и светом ее.

Второй день ты летом была для меня.
Неистовым зноем любви.
И все трепетало в тебе от огня —
И губы, и руки твои.

День третий в слезинке твоей задрожал.
Ты осенью стала моей.
С прощальною силою вспыхнул пожар
Любви и печали твоей.

А после для нас наступила зима.
Разлука на много годов.
И оба с тобою сошли мы с ума
От горьких ее холодов.

* * *

Я давно в эту тишь влюблен,
В эту добрую красоту…
Лес – зеленый мой перезвон.
Где еще я такой найду?

Прямодушен ты, без затей.
Если вдруг заплутал грибник,
Ты его добротой своей
К солнцу выведешь напрямик.

Если буря застанет вдруг
На пути грибника того, —
Сколько дружеских мягких рук
От дождя заслонят его.

Как тогда