Идея 'Сенсимильи' появилась у начинающего невролога Виктора Ивановича Бабышева лет тридцать назад. А последние десять лет заняла собой все мысли. И время…
Он остановился перед красивой клумбой, парк был усеян маленькими блюдцами с яркими цветами, и принялся наблюдать за пчелой, пытающейся запарковаться на цветок.
Скоро нас будет сто миллионов. Большая цифра. Или маленькая… Смотря с чем сравнивать. Если с населением планетки — так и немного. Но все-таки… Пусть, по сравнению с двадцатью миллиардами — это мизер. Но все равно — цифра впечатляющая. Вычислительный кластер в сотню миллионов — это сила…
Пчела прицепилась к бутону и устремилась внутрь. Инстинкты? А когда она принесет нектар в улей? А потом другие пчелы начнут упаковывать его в вощину. Третьи будут охранять колонию. Четвертые — ухаживать за потомством… Нет, это не просто инстинкт… Эти маленькие жужжащие твари подчиняются общему порядку, единой цели. Они — разум.
Вот и мы тоже. Хоть процент и невелик, но он объединил людей со всех континентов. Он соединил маленькие искры сознания во вспышку сверхновой.
Вы представьте себе фирму с таким количеством сотрудников. Затраты на организацию логистики сведут на нет всю эффективность. Вообще, при десятках миллиардов жителей Земли — вопрос эффективности более, чем актуален. Уж больно велики потери. На функционирование бренных тел. На перемещение, коммуникации. Ошибки. Человеческий фактор.
В 'Сенсимилье' — подобное исключено. Идеальный мозг. Идеальное сознание.
Никаких потерь. Через месяц — спуск на воду авианосца. Первое материальное воплощение труда наших медоносов. Мы — и есть будущее.
Пчела, нагрузившись, оторвалась от своей площадки и устремилась куда-то в даль. Авианосец получился впечатляющим. Виктор Иванович целый час простоял вчера у гигантского дока, задрав голову, восхищенно глядя, как по исполинской громадине бегают механические руки, вспыхивают огоньки от сварки, снуют кран-балки, а роботизированные тягачи подвозят грузы нескончаемой вереницей. И ни единой живой души.
И он, Бабышев, управляет всем этим действом. Властелин душ? Наверное… Рамзесу с Нероном привет. И не нужно пенять на тщеславие…
'Сенсимилья' оказалась очень выгодным проектом. Если в самом начале и были нотки недоверия у инвесторов, то сейчас многим желающим приумножить капиталы придется отказывать. И, что самое интересное, нет широкой огласки. Странная человеческая натура. Не то, чтобы постыдным для себя считают подрабатывать во сне. Но… Все помалкивают. Чудики…
Виктор Иванович обернул шарф вокруг своей тощей шеи еще раз. Зябко… Не смотря, что май…
Полицейский отдел тридцать пятого района Нью-Йорка представлял собой парад уродов всех мастей, ведомых в наручниках во всевозможных направлениях, а также невообразимый гул, который заполнял огромный оперативный зал почище, чем люди, его издававшие.
Джек шел между пультов, кивал знакомым лицам и пытался включиться в утренний драйв. — Роуз, сколько раз тебе повторял… поймаю с клиентом без лицензии — упеку на пять лет… — втирал толстой чернокожей шлюхе худющий Зак из отдела нравов. — Закки, ты же знаешь… Клиентов мало, мне едва хватает на жилье и еду… — Роуз хныкала очень правдоподобно, что, впрочем, Зака Гаттона совсем не вводило в заблуждение. — Так похудей, блядь, килограммов на сто и станешь миллионершей. — Зак насмешливо глядел на кинозвезду. — Тебе, масса Закки, легко говорить. Ты бы глистом своим поделился, я б похудела и подарила тебе пожизненный абонемент… — Роуз, которую Зак нравоучал уже, наверное, в сотый раз, весело поблескивала чернющими глазами сквозь натуральные слезы. — Я еще жить хочу. Вали отседа, пока не передумал… — Зак захлопнул инфопланшет и проводил брезгливым взглядом Роуз, которая, сексуально раскачиваясь, так ей казалось, уплывала по залу, отпуская во все стороны воздушные поцелуи. — Времена идут, песни не меняются… — Джекки похлопал Зака по плечу. — Интересно, ты когда- нибудь ее НЕ отпустишь? — Я не доживу. Зачем же такого талисмана лишаться? А вдруг и правда — похудеет. Я тогда с нее абонемент для всего отдела стребую. — Зак зубоскалился в тридцать два. — А ты как, новорожденный? — Как в старом порнофильме — все то же, все туда же… Ты Билла видел? — Он в комнате для допросов. Там черномазого с улицы привезли. Мозги ему прочищает… — Билл — простому черномазому?… Куда катится мир… — Я думаю, не такой он и простой. Там куча из фбр наехала. Но Билли их послал. Говорит, максимум — из-за стекла наблюдайте… Короче, там концерт…
В комнате для допросов, и правда, творился рок-н-ролл. На стуле, сжавшись, тщетно пытался провалиться сквозь бетонный пол щуплый черный паренек, а стотонная туша Билла нависла над ним и извергала из своей пасти рев древнего мастодонта. — Ты меня понимаешь, парень?! Ты подумай о своей судьбе, придурок! Ты за кого подписался?! Ты же второй раз в тюрягу пойдешь! Я тебе двадцать лет лично нарисую!!
Билли замахнулся и парень замер, зажмурив глаза. — А теперь смотри, как мы можем поступить по- другому… — неожиданно вкрадчивым голосом продолжил Билл Кравиц. — Ты мне сейчас все рассказываешь. Я внимательно слушаю. Потом ты выходишь и я забываю что тебя когда-то видел. Но если… — мастодонт взревел вновь, да так, что заревербировала поверхность огромного металлического стола, — ТЫ, СУКА, МНЕ ВЗДУМАЕШЬ ВРАТЬ, ИЛИ МНЕ ПОКАЖЕТСЯ, ЧТО ТЫ ВРЕШЬ, ИЛИ ДАЖЕ ПРОСТО ПОКАЖЕТСЯ, ЧТО ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ЭТО СДЕЛАТЬ! СРАЗУ РАЗБИВАЙ СВОЮ БАШКУ ОБ СТЕНКУ — ТЕБЕ ВСЕ РАВНО НЕ ЖИТЬ, ГАВНЮК!!!
Билли перевел дух и плюхнулся на стул.
— Я тебя внимательно слушаю… — и улыбнулся настолько доброй улыбкой, что у неподготовленного слушателя могли бы навернуться слезы умиления. — Да скажу я… — паренек потер щеку, — не знаю я ничего, что я — подорванный чужую мазу тянуть…
Билли начал багроветь. — Не сердитесь, гражданин начальник… Я ж с большой радостью… Нам с корешем заплатили, чтобы мы вскрыли автомобиль. Мы его мигом того… Нам по сотне на нос и валите, говорят. Мы ж не дураки, ноги в руки и того… А я знаю, кто такие? Нам по сотне и не наш бизнес…
Билл молча поднялся и вышел из допросной. Чумазый не врет. Снова облом… — Не колется? — Джек развалился на стуле и зубоскалил. — Было б чем колоться — уже бы щепками пошел… — У начальника департамента прослушку в машине нашли. Там новая система идентификации стоит, до сих пор считалось, что вскрыть невозможно. Как факт — бруклинские умельцы круче любого компьютера. — Как по мне, так нужно допрашивать тех парней, что по другую сторону зеркала. Нафига бруклинским ворам заводиться с сисидентификом на тачке, которую им ни продать, ни разобрать… — Я тоже так думал… Но парни уверяют, что спецслужбы здесь ни при чем… Сами всполошились… Считают, что это явно какая-то иностранная разведка. Мы еще повыясняем у этого юного дарования, как они наблатыкались вскрывать код с плавающей точкой… Знаешь, я ничему не удивляюсь… Под начдепа могут копать из аппарата губернатора, скоро выборы… Парни из фбр сказали, что такую версию тоже отработают… Что у тебя?
Джек сразу перестал ухмыляться и посерьезнел.
— У меня, Билли, парадокс. Причем, возникший сам по себе. Но чует мой нос — сами по себе возникшие парадоксы такого размера, что заметны копам — явно существуют для чей-то выгоды… Я как раз искал тебя — об этом поговорить…
— Ну, излагай, пинкертон. — Билл сел на стол, оторвав от земли обе ноги и усталым движением стянул с шеи галстук. Он посмотрел на Джека усталым взглядом, аккуратно сложил шейного удава вчетверо и засунул в карман.
— Вот смотри, какие чудеса в мире творятся… — Джек положил на столешню обе ладони и легко прихлопывал пальцами в такт словам. — Месяца эдак два назад проходила процедура дробления корпорации 'Эмс драйв системс'. По сути — это была компания по разработке спутниковых систем навигации. На деле — что-то там директорат перемудрил, то ли кто-то на бирже выгодную махинацию провернул. Не суть — в общем, разделили нашу компанию на шесть частей с отдельными основными фондами и документооборотом. Акции двух из них — полностью поменяли владельцев. В нашем экономическом отделе говорят — вполне нормальная для спекулятивных поползновений ситуация. Пока — никаких феноменов. Ну, разве что маленький факт — компанию нужно было делить на пять частей. Но технически, что-то там с малазийскими законами закавыка и, чисто технически, ее-таки раскромсали на
