– Ну что же, – Петр Васильевич взглянул на часы, – машина запущена. Остается запастись терпением на полчаса. А дальше… Гм! Ума не приложу!
– Дальше у нас два варианта. Один хороший, второй плохой и маловероятный, – с отвращением посмотрев на экран монитора, сказал я. – Первый – генерал не знает о сожранных детях. Тогда он, просмотрев кассету, отдаст приказ организовать олигарху смерть 'от естественных причин', что мы с удовольствием и сделаем… Ну, а второй – мы глубоко заблуждались по поводу личности Нелюбина и всей нашей системы в целом. Тогда нас арестуют или с ходу ликвидируют. А на наше место поставят новых спецов, без души и сердца, которые самого дьявола будут охранять, если им прикажут. Однако, повторяю, – второй вариант маловероятен.
– Ну, а если вдруг?! – сощурился Логачев.
– В таком случае нам и жить-то больше незачем, – вздохнул я. – Не за что бороться, некому служить… Прикончим тех, кто явится за нашими скальпами, повесим на воротах Новицкого, ну а потом…
Мою речь прервал шум лопастей 'вертушки', приземлившейся прямо во дворе усадьбы. Из нее выпрыгнула знакомая худощавая фигура и, пригибаясь, побежала к дому. За ней последовали еще две – плотные, в просторной, неброской одежде. Спустя полторы минуты в дверь деликатно постучали.
– Открыто! – крикнул я.
В комнату вошел слегка запыхавшийся генерал, бросил через плечо: 'Подождите в коридоре', аккуратно прикрыл за собой дверь и тихо, не поднимая глаз, спросил:
– 'Смертельная угроза' – это вы?
– Да, – ответил за двоих Логачев. – Причину объяснить?
– Не здесь. – в голосе Нелюбина звучала страшная усталость. – Поехали в Контору. Там и поговорим. Спокойно, без лишних ушей.
– На 'вертушке' полетим? – усмехнулся я. – Класс! Представляю, как она садится на Лукьянской площади…
– Не ерничайте, Корсаков, – так же тихо попросил Борис Иванович. – Возьмем 'на прокат' одну из машин Новицкого. Но в ней ни полслова! Жучков там, сами понимаете…
Мы с Логачевым недоуменно переглянулись. Похоже, мои умозаключения потерпели полное фиаско и существовал какой-то третий, неизвестный нам вариант. Генерал тем временем пригласил в комнату двух прибывших с ним спецов, жестом разрешил им обустраиваться, а нам предложил взять с собой то, что мы посчитаем нужным.
– Они разбираются в противоядиях? – поинтересовался Логачев.
– Да, – утвердительно кивнул Нелюбин. – Не так хорошо, как вы, но тем не менее… По крайней мере, одно с другим не перепутают.
– Значит, возьмем только оружие и… кассету, – последнее слово Васильич произнес с сильным нажимом: – Если, конечно, Дмитрий не возражает.
– Разумеется, нет. – Я спрятал под курткой оба пистолета. – В смысле не возражаю. Даже запас зеленого чая и кофейных зерен оставим в наследство дорогим коллегам! Мы люди не жадные…
– Дело ваше, – равнодушно пожал плечами генерал, вышел в коридор и оглушительно рявкнул: – Дворецкий! Черный 'БМВ' к подъезду!..
До самой Конторы все трое хранили гробовое молчание. (Персонального водителя генерал забыл захватить с собой, и за руль, как младшего по возрасту, усадили вашего покорного слугу.) Громадный ночной город сверкал разноцветными огнями, вывесками и рекламами. В ресторанах, ночных клубах и казино гуляли прожигатели жизни. У обочин дорог стройными рядами стояли проститутки. К круглосуточным магазинам нетвердой походкой подтягивались друзья бутылки. (Надо думать, за добавкой.) За проезжающими машинами хищно следили гаишники. Периодически тормозили то одного, то другого водителя и начинали с ним задушевную беседу, типа – 'Права или кошелек!'.
Нас они, правда, тронуть не смели, хоть я и гнал по улицам как сумашедший. На 'БМВ' олигарха висели о-о-очень крутые номера. Чуть ли не правительственные…
Наконец впереди показалось знакомое, массивное здание с пустым постаментом напротив. Поставив автомобиль на служебную автостоянку, я вопросительно взглянул на генерала.
– Ко мне в кабинет, – лаконично распорядился он.
Поднявшись по пустым лестницам, мы очутились возле официальных апартаментов Нелюбина. В приемной вместо секретарши сидел на стуле крепкий мужчина в штатском с непроницаемой, бульдожьей физиономией.
При виде Нелюбина он поспешно вскочил на ноги.
– Открой 'комнату отдыха', – приказал генерал.
'Секретарша' отпер неприметную дверь в стене, жестом пригласил нас в просторное помещение, внутри которого автоматически зажегся свет, и уселся на прежнее место.
Зайдя последним, Борис Иванович защелкнул за собой замок, открыл стенной шкафчик и включил тумблер. Послышался тихий, монотонный гул. Стены слегка завибрировали.
– Теперь говорите. – Генерал устало опустился в кресло. – Ни прослушать, ни записать вас не смогут.
– Давай ты, – толкнул я в бок Васильича.
Логачев закаменел лицом, сухо, коротко изложил факты и в завершение поставил кассету на просмотр.
На экране замелькали известные читателю кадры.
– Одиннадцатая, – по завершении просмотра хрипло молвил Нелюбин. – О ней мы ничего не знали. Булдашевич не успел рассказать. Спятил от боли, скотина!
