Голованов аж присел от страха, трагически заломил руки и обреченно прошептал: – Теперь мне точно конец! Опричники Семеныча до смерти забьют. Контакты с сотрудниками силовых структур здесь не прощают!!!
– А откуда им знать правду?! – усмехнулся я. – На лбу же не написано! Я приехал один, документы не показывал. Представился твоим двоюродным братом, желающим повидаться с родичем. Дал сторожу ящик водки и золотую цепь. По-моему, он даже обрадовался!
Неожиданно в тусклых глазах Голованова вспыхнули коварные огоньки, а физиономия приобрела хищное, подловатое выражение. Желтые зубы оскалились. Ну, точно – вылитый хорек!
– Рассчитываешь сдать меня опричникам и таким образом облегчить свою участь, – догадался я. – Напрасно, дружок, ох напрасно! В моих карманах они найдут некую занятную фотку, и тогда легкой смерти тебе не видать. – Я продемонстрировал Хорьку-Голованову его цветную фотографию в милицейской форме и добавил: – Помимо прочего у меня с собой подробная распечатка из компьютерной базы данных о твоей прежней жизни, о работе в ментовке… Отнять не пытайся! Уделаю начисто. Похлеще, чем жирного Толика, нынешнего хахаля твоей Вероники!
Голованов разом обмяк, понурился и уселся прямо на землю, свесив голову на грудь.
– Из-за толстого пидора я и угодил на «пятый участок», – уныло пробормотал он. – Попросил водилу Сашка заехать к бывшей жене, справиться насчет дочки, а чертов Толик засветил ему кулаком в глаз. Водила сразу к Семенычу, дескать – подставили! Надо возмещать моральный ущерб. Ну, меня и нагрузили как верблюда. Поручили добыть центнер цветных металлов из этого дерьма. – Он махнул рукой на поломанные приборы. – Третью неделю корячусь с утра до ночи, а толку – мизер. Наверное, сгнию тут заживо! – по грязной щеке Хорька поползла мутная слезинка.
– А ты хотел бы с лихвой отплатить тем, по чьей милости попал в такую скверную ситуацию? – вкрадчиво осведомился я.
– Верке с Толиком?! – встрепенулся бомж.
– Не-е-ет! Бери выше. Широкову и Кочанкину. Ведь благодаря им ты сел на нары, лишился работы, семьи, квартиры, очутился на свалке. Благодаря им ты пьешь стеклоочиститель и жуешь заплесневелый хлеб. Благодаря им тобой, офицером милиции, командует всякая уголовная шваль!
– О-о-о д-а-а-а!!! – заскрежетал зубами бывший старлей. – Из-за этих поганых тварей вся жизнь пошла наперекосяк. Расскажу о них все, что знаю. Спрашивай!!!
– Отлично, – улыбнулся я, незаметно включая диктофон. – Итак, приступим!..
Долгая, сумбурная речь Голованова вкратце сводилась к следующему.
С 1994-го он, Широков и Кочанкин занимались отъемом квартир у одиноких алкоголиков. Именно тогда и началось стремительное продвижение Сергея по службе. Всего за год, не имея ни высшего, ни даже специального образования, он вырос с сержанта до старшего лейтенанта. Главным в этой компании был Кочанкин, в то время – начальник оперативно-следственной части Красноперского ОВД. Капитан Широков работал в паспортном столе и фактически заменял своего тогдашнего шефа, майора Лебедухина, второй год пребывавшего в перманентном запое. Он подыскивал по базе данных подходящие кандидатуры, Кочанкин заводил на них оперативно-следственные дела, а рядовой исполнитель Голованов лично обрабатывал жертвы. Средства не отличались оригинальностью. Угрозы посадить по вымышленным обвинениям плюс регулярные избиения. Однако до поры они срабатывали безотказно. Бедняги не выдерживали ментовского «пресса» и послушно переселялись из приличных квартир в полуразвалившиеся бараки, а то и вовсе на улицу. Реализацией освободившейся жилплощади занимался Кочанкин, поддерживающий тесные отношения с неким Халиловым Умаром Алиевичем, довольно заметной фигуруой в чеченской диаспоре Н-ска. Квартиры сбывались соплеменникам Халилова, потоком хлынувшим в Н-ск после начала первой кавказской войны. А необходимую документацию оформлял Широков. В 1996-м к ним присоединился бежавший из мест заключения Валерий Ходаков, в прошлом стукач Кочанкина. Широков сделал ему подлинный паспорт на имя Николая Фомкина. Кочанкин обеспечил постоянным жильем, а прописку организовал опять-таки Широков. По моему настоянию Голованов припомнил адрес: метро «Красноперская», улица Павлика Морозова, д. 5, кв. 2. С появлением в банде нового члена подельники перестали возиться с обременительным расселением и тех, кто не хотел становиться бездомным, попросту убивали. Штатным мокрушником у них стал беглый зэк Ходаков. А в конце 1997-го случился первый прокол. Избитый Головановым «клиент» пенсионного возраста взял да написал заявление в прокуратуру. Причем не в районную, а в Генеральную, где у него, оказывается, работал двоюродный племянник. Разразился скандал, и козлом отпущения назначили, как водится, рядового исполнителя. То бишь Голованова. Кочанкин прямо заявил ему в приватной беседе: «Либо возьмешь всю вину на себя и отсидишь небольшой срок, либо живьем в землю зароем. Вместе с семьей!» Старший лейтенант жутко перепугался и… согласился. В результате он фигурировал на судебном процессе как единственный организатор и исполнитель преступления. Остальное читателю известно. Между прочим, испугался Голованов не столько Ходакова, сколько нукеров Халилова, с которым Кочанкин прокручивал еще какие-то темные дела…
– Способен ли Ходаков изготовить взрывное устройство? – в завершение спросил я.
На немытой физиономии Хорька появилась кривая желтозубая ухмылка:
– Взрывное устройство?! Ха! Ну ты сказанул!!! Да Валерка и зубные коронки-то на редкость паршиво делал. Незадолго до посадки его с работы выгнали «ввиду профнепригодности». Зато удавку на шею или пику в сердце – это он умеет. Не отнимешь!
– Пику? – переспросил я.
– Ага. Обычные ножи Валерка не любил. Говорил: «Крови много вытекает. Можно одежду испачкать». Он предпочитал остро заточенный напильник или отвертку. Потом разбогател, припух и начал заказывать у кого-то специальные кинжалы. Вместо лезвия – толстая игла из прочной стали… Твоей Конторе наверняка потребуется свидетель! – внезапно сменил тему Голованов. – Вывези меня отсюда, а?! Кочанкина, Широкова, Ходакова, Халилова – сдам с потрохами, под протокол! И здешнюю мафию тоже. На свалке та- а-а-кое творится – закачаешься!!! Вы в городе даже представить себе не можете. Тут…
– Богатый сегодня улов! – прозвучал у нас за спинами довольный голос сторожа. – Зараз двух змей поймали. Одну свою, на груди пригретую. Другую – городскую, к ней в гости заползшую!
Обернувшись, я увидел местного «короля» в сопровождении двух «гвардейцев», вооруженных обрезами охотничьих ружей. Рядом маячил хлипкий, замызганный мужичонка с кривой шеей.
– Наш слухач, – снисходительно пояснил сторож. – Я с самого начала отправил его к вам. Он способен спрятаться где угодно, хоть на ровном месте. Шустрый хмырь! И вот – истина всплыла. А то брат, понимаешь, повидаться хочет. Слишком неправдоподобная история для здешних краев!
Лицо Хорька чудовищно исказилось, из мутных глаз потекли ручьи слез, худое тело затряслось словно в лихорадке.
– Семеныч, не надо! Умоляю!!! – повалившись на колени, заскулил он. – Что угодно сделаю. Клянусь! Общаковым пидором стану!!! Только не убивай!!!
– Мразь, – брезгливо сморщился сторож и коротко распорядился. – В расход, обоих!
Грохнули подряд два выстрела. Первый заряд крупнокалиберной картечи разворотил лицо Голованову. Второй ударил в мою грудь, защищенную, по счастью, бронежилетом. Я опрокинулся на спину, больно ударившись затылком о кусок железа, но сознания не потерял. Вытащил пистолет и из положения лежа прострелил каждому «гвардейцу» правое плечо. (Уложить их наповал почему-то рука не поднялась.) В отличие от покойного Ходакова опричники Семеныча не пробовали продолжать сопротивление и, выронив обрезы, принялись кататься по земле, оглашая окрестности душераздирающими воплями. Увенчанное глушителем дуло уставилось в лоб сторожу.
– Не дергайся, родимый, – с усилием поднимаясь на ноги, посоветовал я. – Пули девятимиллиметровые. Без башки останешься!
Бородач побледнел, но, не в пример Хорьку, панического страха не проявил. Лишь сглотнул судорожно.
– Чего тебе нужно? – хрипло спросил он.
– Вели слухачу предупредить местных – пусть держатся от нас подальше. У меня неплохая реакция, и при попытке нападения первым умрешь ты.
– От нас?!
– Ага. Ты проведешь меня через свалку, сядешь со мной в машину и немного прокатишься. Если кто-
