Джеффри Дивер
Каменная обезьяна
Примечание автора
Я привожу здесь некоторые сведения, которые, возможно, окажутся полезными тем читателям, кто не знаком с особенностями жизни китайцев, описанными в этой книге.
ГЕОГРАФИЯ. Основная часть нелегальных иммигрантов, прибывающих в Соединенные Штаты из Китая, — выходцы с юго-восточного побережья страны, преимущественно из двух провинций: Гуандун на крайнем юге, где находится Гонконг, и Фуцзянь на севере, с главным городом Фучжоу, крупным морским портом и, вероятно, отправным пунктом большинства нелегальных иммигрантов, отплывающих в чужие края.
ЯЗЫК. Письменный китайский язык один и тот же по всей стране, но устные диалекты в различных провинциях значительно отличаются друг от друга. Основными диалектами являются: кантонский на юге, минь в провинциях Фуцзянь и на Тайване и пекинский, или мандаринский, в Пекине и на севере. Те немногие китайские слова, которые я использовал в этой книге, относятся к пекинскому диалекту, являющемуся официальным государственным языком Китая.
ИМЕНА. По традиции китайские имена даются в обратном порядке по сравнению с тем, что принят в Соединенных Штатах и Европе. Так, например, в сочетании «Ли Канмей», Ли является фамилией, а Канмей — именем. В крупных китайских городах и районах, имеющих прочные связи с Соединенными Штатами и странами западной культуры, также получили распространение европейские имена, используемые в дополнение к китайским или вместо них. В таких случаях англизированное имя предшествует фамилии, как, например, в сочетании «Джерри Чанг».
Часть I
«Змеиная голова»
Слово «вей-чи» состоит из двух китайских слов — «вей», что значит «окружать», и «чи», что значит «мир». Поскольку эта игра отражает борьбу за жизнь, ее название можно перевести как «игра в войну».
Глава 1
Это были те, кто исчез, это были те, кому не повезло.
Для контрабандистов — «змеиных голов», которые развозили по всему миру людей, словно тюки с ненужным отрепьем, они были «цзу-цзя» — «поросятами».
Для сотрудников американской иммиграционной службы, которые перехватывали корабли, ввозившие их в страну, арестовывали и депортировали пассажиров, те были «лицами без документов».
Они были полны надежд. Они отказались от дома, от семьи, от тысячелетней истории, шагнув навстречу долгим годам тяжелого труда и неопределенности.
У них были самые призрачные шансы укорениться там, где их семьи смогут жить и процветать, где, по рассказам немногих счастливчиков, свобода, деньги и удовлетворение жизнью такое же обыденное дело, как солнечный свет и дождь.
Они составляли его хрупкий груз.
И вот сейчас, твердо держась на ногах, несмотря на разбушевавшиеся пятиметровые волны, капитан Сен Ци-цзюн спускался с мостика в полутемный трюм, чтобы сообщить им страшное известие: скорее всего, долгие недели трудного пути оказались напрасными.
Августовский рассвет только нарождался. Коренастый капитан, бритый наголо и с ухоженными густыми усами, прошел мимо пустых контейнеров, закрепленных для маскировки на палубе семидесятидвухметрового «Дракона Фучжоу», и открыл тяжелую стальную дверь, ведущую в трюм. Он обвел взглядом двадцать два человека, испуганно съежившихся под мрачными металлическими сводами. В лужицах ржавой воды между дешевыми раскладушками плавал мусор и детские пластмассовые кубики.
Несмотря на качку, капитан Сен, моряк-ветеран, проплававший больше тридцати лет, спустился по крутому металлическому трапу, не держась за поручни, и прошел в середину трюма. Проверив датчик процентного содержания углекислого газа, он пришел к выводу, что концентрация двуокиси углерода в воздухе еще не превысила допустимые нормы, хотя в трюме и стоял смрад от выхлопов дизельного двигателя и зловония от тел людей, проживших здесь в тесноте две недели.
В отличие от многих других капитанов и моряков, которые плавают на «ведрах» — кораблях, перевозящих живой груз, которые в лучшем случае не обращают внимания на своих пассажиров, а то и бьют и насилуют их, Сен обращался с теми, кого перевозил, хорошо. Он считал, что делает доброе дело: переправляет этих людей от нищеты если и не к достатку, то, по крайней мере, к надежде на счастливую жизнь в Америке, по-китайски «Мейго», что означает «Прекрасная страна».
Однако, в этом плавании почти все иммигранты относились к нему подозрительно. А почему бы и нет? Они полагали, он был в сговоре со «змеиной головой», зафрахтовавшим «Дракона» — Куан Аном, известным всему миру под прозвищем Гуи, «призрак». «Змеиная голова» снискал себе печальную славу своей безграничной жестокостью, и попытки капитана Сена втянуть иммигрантов в разговор наталкивались на стену отчуждения. Капитан смог завоевать расположение только одного человека. Чжан Цзинь-цзы, предпочитавший западное имя Сэм Чанг, сорока пяти лет, бывший профессор университета из огромного портового города Фучжоу на юго-восточном побережье Китая, вез с собой в Америку всю свою семью: жену, двоих детей и овдовевшего отца.
За долгое плавание Чанг и Сен не раз сидели в трюме и беседовали о жизни в Китае и в Соединенных Штатах, попивая крепкий мао-тай, о пополнении запасов которого неустанно заботился капитан.
Сейчас капитан Сен посмотрел на Чанга, сидящего на койке в передней части трюма. Увидев встревоженный взгляд капитана, профессор нахмурился. Протянув своему подростку-сыну книгу, которую он читал семье, Чанг встал и направился навстречу капитану.
Все остальные молчали.
— На нашем радаре видно судно, идущее наперехват.
Лица тех, кто услышал слова капитана, вытянулись в тревоге.
— Американцы? — спросил Чанг. — Береговая охрана?
— Я полагаю, они, — подтвердил капитан. — Мы находимся в американских территориальных водах.
Сен обвел взглядом перепуганные лица иммигрантов. Капитану уже много раз приходилось перевозить живой груз, и он знал, что между этими людьми — в большинстве своем не знавшими друг друга
