на скамью и закурил сигарету. Несомненно, немка не ускользнула из его рук. Он имеет возможность следить за ней, открыть ее соучастников в Париже. Этим он нанесет такой вред противнику, которого не восполнят никакие сведения. Он выкурил еще несколько сигарет, обдумывая во всех подробностях план действий на следующий день. Потом поднялся со скамьи и пошел в том направлении, где исчезла шпионка. Острая боль, та самая, севастопольская, терзала все его существо. Ему захотелось поскорей добраться до набережной, пройтись вдоль Сены, окунуться с головой в ночные развлечения Парижа. Как горек порыв к новым наслаждениям, которые должны были заглушить воспоминания о прежних!.. Но он сразу вернулся в отель, и его всю ночь мучили кошмары. Ему мерещился взвод французских гусар с карабинами, прижатыми к груди, и зловещий продолжительный бой барабанов…
Потом перед ним вставало бледно-золотистое лицо шпионки с обострившимися чертами и сжатым ртом. А ее зеленые глаза были такими пустыми и остекленевшими, какими он не видел их никогда.
На другой день поручик X. с утра отправился к одному французскому капитану, с которым встречался в Петербурге. Они оба участвовали в конных состязаниях. Француз встретил его с радостным изумлением. У них оказались общие приятные воспоминания о Петербурге. Они вспоминали опасные эпизоды на скачках, знакомых женщин, комичные случаи и смеялись, как дети, хотя смех поручика X. был не слишком жизнерадостным. За завтраком он рассказал французу, какой повод привел его к нему. Лицо капитана сразу стало напряженным, серьезным. Они тотчас взяли такси и отправились в военное министерство. Француз представил поручика X. нескольким молодым офицерам, потом более солидным и, наконец, одному щуплому полковнику с моноклем и белоснежной шевелюрой. Этот полковник сидел за огромным бюро в роскошном кабинете, его старческие руки с тщательно сделанным маникюром были украшены бриллиантовыми перстнями. Поручик X. и ему рассказал о своих открытиях. Когда он кончил, полковник улыбнулся и вежливо сказал:
– Благодарю вас, дорогой поручик, благодарю!.. Это, естественно, было бы весьма ценной услугой. Но женщина, о которой вы говорите, уже расстреляна!.. Наши агенты арестовали ее вчера вечером…
Виктор Ефимович замолчал. Глаза его устало смотрели вдаль. Стояло полное безветрие и тишина. Море было похоже па огромное печальное озеро, засыпающее в ночи. Время от времени до нас долетал унылый всплеск совсем слабой волны.
– Вот так! – произнес внезапно Виктор Ефимович. – Ты кое о чем догадываешься?
Я кивнул, но ничего не сказал. Он поблагодарил меня взглядом. Немного погодя прозвучал его голос – осевший и сдавленный:
– Обычно шпионов зарывают как собак, в какой-нибудь яме. Так было и с ней. Но это тело!.. Ужасно, не правда ли? – И потом добавил: – Бывают мучительные ночи, когда мне кажется, что я все еще держу его в руках…
