Меня, как психотерапевта, поразил другой случай. После погружения в необычные состояния сознания один пациент словно родился заново. У него был несносный характер, он замучил окружающих и самого себя. И вдруг стал вежливым, доброжелательным, любвеобильным. Сослуживцы и родственники не могли поверить счастливой перемене: тиран превратился в благодетеля. Надеюсь, что таким он и останется.
Мы совсем недавно начали применять погружения в необычные состояния сознания, и наш опыт пока невелик. Но уже полученные результаты свидетельствуют о перспективности метода. Он оказался даже более эффективным, чем мы ожидали.
Хотя окончательные выводы делать рано, первый итог можно подвести. В погружениях участвовали больные, которым вот уже много лет не помогали традиционные методы лечения — в основном фармакологические. И у этих людей, считавших себя безнадежными, после наших сеансов началось очень быстрое улучшение. Они уже достигли большого прогресса в борьбе с недугом.
Несколько советских психотерапевтов смогли убедиться в эффективности метода «погружений», проходя стажировку в США под руководством Станислава Грофа. На его сеансах многие американцы избавлялись от болезней, которые традиционная медицина считает неизлечимыми — вегето-сосудистой дистонии, невроза, астмы и других. Значительно улучшилось состояние больных сахарным диабетом.
— Я знаю, что по методу Грофа легче вылечить больного, чем объяснить механизм исцеления. Но тем не менее хотелось бы узнать вашу версию: почему необычные состояния сознания так благотворно влияют на психику и тело?
— Не секрет, что за годы общения с медиками хронические больные приобретают пассивное отношение к своему здоровью. Они уже не верят в успех лечения. Но на сеансах погружения в необычные состояния сознания вдруг открывают огромное богатство психики.
Они начинают уважать внутреннее «Я». Меняется отношение к себе, своему здоровью — больные борются за него. Они начинают уважительнее относиться к окружающим — ведь каждый из них тоже носит в душе сокровища. В результате улучшаются межличностные отношения.
И в жизни больных возникает цепь благотворных событий, которая в конечном итоге приводит к исчезновению симптома. Ведь он был отражением внутреннего конфликта, и, ликвидировав его, мы устранили причину недуга.
Традиционная психиатрия подавляет симптом, оставляя в личности все, что его порождает. В отличие от нес глубинная психотерапия воздействует на причину симптома. Больному помогают максимально реализовать потенциал своей личности. Овладев богатствами собственной души, он не желает от них отказываться. И ради них побеждает недуг.
Я рассказал о причинах выздоровления. Но его механизм пока не ясен. Конечно, есть цепочка, которая соединяет душу с телом. И появляется надежда, что мы расшифруем все се звенья и сумеем их чинить. Но это дело будущего.
— Если не ясна до конца теория, давайте поговорим о практике. Каких больных вы берете на сеансы необычных состояний сознания?
— В нашей группе занимаются люди, страдающие неврозами, расстройствами личности, которые затрудняют общение и социальную адаптацию, хроническими депрессивными и астеническими состояниями, а также психосоматическими заболеваниями. Известны случаи, когда значительно улучшалось состояние больных даже с остеохондрозом и ревматизмом.
— Но ведь они не являются пациентами психотерапевтов — их лечат ревматологи. А чем вы можете помочь?
— Невроз не ищет новых путей, он «садится» на слабый орган или систему. Например, у пациента возникают псевдоревматические боли в суставах. Кажется, что начинается ревматическая атака. И мы можем снять этот симптом.
— Заинтригованные вашим рассказом, многие специалисты, наверное, захотят испытать методы реальной психотерапии. Но ваш центр вряд ли сможет принять всех желающих. Где еще будут проходить такие занятия?
— Мы начали подготовку специалистов к работе по методу Грофа. Будем обучать их по стандартам, принятым за рубежом.
А ведь это очень непросто. Советская психотерапия на десятки лет отстала от западной. Некоторые методы, которые дают большой эффект, вообще не развиваются в нашей стране. Наверстать упущенное будет очень трудно. Поэтому мы возлагаем большие надежды на метод Грофа. Овладеть им можно в нашем центре за два года. Для сравнения: обучить психоанализу можно только за рубежом и не менее чем за шесть лет.
— Но зачем ориентироваться на Запад — не лучше ли идти своим путем, восстанавливая традиции русской психиатрии?
— К сожалению, мы свои традиции во многом утратили, а Запад их перенял. В начале двадцатого века русская психиатрия была самой гуманной н мире. В ней никогда не применялись репрессивные меры — цепи, смирительные рубашки и другие орудия и процедуры, которые были широко распространены во всем мире. Она славилась доброжелательным отношением к больным. Затем почти все хорошее было утрачено. В отечественной психиатрии возобладал примитивно-биологический подход. Считалось, что душевные заболевания имеют биологическую причину, устранить которую можно фармакологическими методами. И возникла иллюзия: с помощью химических веществ мы скоро будем манипулировать человеческой психикой.
Я не против применения лекарств. Хороший доктор с их помощью облегчит страдания больного. Это хороший доктор, а ведь многие просто утратили меру, назначая лекарства. Выписывают помногу таблеток на каждый день — иногда десятки штук.
Мало того, лекарства ухитряются применять даже как наказание. Если врачу не нравится поведение больного, ему колят сульфазин. Возникает боль во всем теле, температура подскакивает под сорок. Право, мне было горько читать об этом в американских журналах, которые публиковали результаты работы в СССР комиссии из США. Вместо гордости за отечественную психиатрию теперь возникало чувство стыда.
Вот почему нам так необходимы гуманные методы. Надо как можно шире внедрять их в практику. Чтобы психиатр мог иметь какой-то выбор. А то сейчас в его распоряжении только лекарства, и о других средствах он просто не знает.
Уже навязли в зубах слова Боткина: лечить не болезнь, а больного. Но на практике все получается как раз наоборот. Индивидуальный подход почти не применяется, всех лечат по общей методике, спущенной сверху, снимая с себя ответственность за последствия. Даже стала возможной телевизионная психотерапия — апофеоз обезличивания. Как будто перед экранами сидят среднестатистические больные, которым помогают одни и те же приемы. (На Западе смеются над колдовскими сеансами Кашпировского и Чумака. А нам не до смеха: то и дело приходится лечить пациентов, которым стало плохо от телевизионной психотерапии.)
Но мы будем развивать метод Грофа, психоанализ и другие гуманные методы, которые помогают раскрыть богатства человеческой личности. Я убежден, что они помогут не только больным с невротическими отклонениями, но и с психотическими состояниями. Когда врачи уважают личность больного, можно победить недуги, которые были вызваны ее ущемлением.
— Но участники коллективных «погружений» в необычные состояния сознания не только избавляются от болезней — они открывают для себя неведомые миры. Наверное, этот метод был бы интересен и здоровым людям. Я, например, участвовал в «погружениях» с познавательной целью и не зря потратил время. Открыл в себе такие способности, увидел такие явления, о существовании которых раньше и не подозревал. Как же объяснить «прошлые жизни» и другие феномены, которые изучает трансперсональная психология?
— Для такого объяснения не хватит всех знаний, накопленных классической наукой. Но сейчас прогрессивные ученые уже работают над созданием новой парадигмы — некой совокупности представлений о мире, которая будет гораздо шире старой и сможет объяснить все феномены, кажущиеся сейчас таинственными и сверхъестественными.
Традиционная психология полагает, что сознание новорожденного подобно чистому листу бумаги. Только через год, когда сформируется кора головного мозга, человек начнет запоминать происходящие
