— Ладно! — Наташа наконец улыбнулась. — Вы сейчас домой? — Она засучивала Савелию рукав, чтобы ввести обезболивающее.
— Как бы не так! — вздохнула Маша. — В десять — «пятиминутка», в одиннадцать приедут из горздрава, то ли комиссия, то ли конкурсанты… Так что, дай Бог, хотя бы в четыре уйти!
— Мне казалось, старшая сестра дышит гораздо вольнее! — Наташа наморщила лоб. — Что ж, пойду «дырявить» дальше. Зовите, если что!
— Спасибо, — улыбнулась Маша, и девушка тут же удалилась.
— Значит, вас зовут Машей? — неожиданно спросил Савелий.
— Проснулись? — Она склонилась над ним.
— Я вас здорово ночью помучил?
— Не очень! — Она улыбнулась и участливо спросила: — Сильно болит?
— Не очень! — в тон ей ответил Савелий, и оба подумали, что обманывают друг друга. От этой мысли в их глазах одновременно мелькнули лукавые искорки. — Как прошла операция? — спросил Савелий, чтобы сменить тему разговора.
— Альберт Иванович просто волшебник, что называется от Бога! Боже, как у него работают пальцы! Сколько раз наблюдала за другими врачами, но Альберт Иванович непревзойденный мастер своего дела! — Девушка стала расхваливать доктора.
— Значит, стреляться не придется? — усмехнулся Савелий.
— Стреляться? Да вы теперь красивее, чем были! — От этого невольного признания она даже смутилась. — Может, вам соку налить?
— Отлично!
— Какого?
— На ваш вкус.
— Тогда апельсинового. — Наполнив стакан, она вставила туда изогнутую соломинку, и Савелий с наслаждением отхлебнул.
— Спасибо! Ой, сестричка градусник забыла!
— Ничего, я посмотрю! — Маша вытащила термометр. — Надо же! — удивленно воскликнула она. — Тридцать шесть и восемь! На моей памяти никогда такого не было. Если так и дальше пойдет, то уже завтра вы уйдете отсюда.
— Попробую уговорить Альберта Ивановича и испариться сегодня, — заявил Савелий.
— На вашем месте я бы не рисковала: сутки ничего не решают в вашей ситуации!
— Кто знает! — задумавшись, ответил Савелий.
Как ни странно, ему без труда удалось уговорить Альберта Ивановича, хотя сначала тот замахал руками и даже слушать ничего не хотел, но когда Савелий упомянул про нормальную температуру, а Марья Филипповна подтвердила, доктор после короткого раздумья согласно кивнул головой.
— Что поделаешь, если вы даже природу обманываете. Подумать только
— после такой операции и нет температуры! Знаете, сколько я над вами колдовал? Почти шесть часов!
— Шесть? — удивленно воскликнул Савелий и укоризненно посмотрел на старшую сестру, которая уверяла, что операция длилась немногим более часа. — Спасибо вам, доктор! — проникновенно поблагодарил Савелий.
— Да чего там! — Врач вдруг смутился. — Главное, чтобы на пользу! Удачи вам, молодой человек! Скажите тем, кто придет за вами, чтобы ко мне заглянули: я дам рекомендации по лечению.
— Еще раз спасибо, Альберт Иванович!
— Будь здоров!
Хирург вышел, а Савелий скосил глаза на Марью Филипповну: — Час с лишним, значит?
— Господи, какая разница: часом больше, часом меньше… — Она опустила глаза.
— Спасибо тебе, Машенька!
— Это моя работа…
— В таком случае, спасибо за твою работу! В этот же день Савелия перевезли в другую клинику.
Через пару дней он впервые взглянул на себя в зеркало. И отпрянул, ужаснувшись: на него смотрело какое-то незнакомое лицо совершенно синюшного цвета.
— Отличная работа! — восхищенно воскликнул главврач, а потом прибавил, заметив взгляд Савелия: — Если вас беспокоит цвет лица, то не волнуйтесь, молодой человек: неделька-другая — и все будет в полном порядке. Нет, но какая работа! Все-таки Альберт настоящий кудесник!
В палате Савелий стал успокаивать себя, но, вспоминая свое отражение, некоторое время еще брезгливо морщился. И только через четыре дня, когда кожа порозовела, он ожил и его настроение улучшилось.
Именно в тот день Лидочка и передала ему записку, в которой назначила ему встречу в процедурной. Она не случайно выбрала полночь: дежурный врач без пятнадцати двенадцать ложился спать и до семи часов не появлялся.
Дождавшись полуночи, Савелий подошел к двери, выключил свет в палате и осторожно выглянул: в коридоре было темно и тихо. На цыпочках Савелий в мгновение ока добрался до процедурной, решительно открыл дверь и проскользнул внутрь. В процедурной царил полумрак, и только на полу лежали отблески лунного света.
Лидочка в одной ночной сорочке сидела на кушетке и с вызовом смотрела на Савелия, которому неожиданно захотелось смотаться отсюда. Он вовсе не собирался заходить так далеко, рассчитывая на флирт, и не более того.
— Послушай, Лидочка, а если под этими бинтами скрывается урод? — не скрывая иронии, произнес Савелий.
— Вот и неправда! — не обращая внимания на его тон, улыбнулась девушка. — Я ж видела на первой перевязке, вы очень даже симпатичный,
— кокетливо сказала она и добавила: — Идите сюда, сядьте рядом!
Савелий не мог да и не хотел обижать девушку по неведомым ему самому причинам. Может, потому, что она всегда добрая, улыбается, голоса, никогда не повысит, найдет ласковые, успокаивающие слова. Он медленно приблизился и сел рядом. Девушка склонила голову ему на плечо.
— Не знаю, что со мной! — тихо прошептала она. — Не подумай, пожалуйста, что я хоть раз позволила себе такое на работе. Просто с тобой покойно и тепло. Даже обычная усталость и та прошла, словно ты излучаешь какую-то энергию!
Савелий молча обнял ее и чуть притянул к себе. Девушка радостно мурлыкнула и, забравшись ему под майку, стала поглаживать по груди.
— Какой же ты сильный! — шептала она и целовала ему шею, подбородок, щеки, пока не добралась наконец до губ.
Савелий, застигнутый врасплох, махнул на все рукой и поддался ее страсти. Словно ощутив перемену, Лидочка повалила его на спину и торопливо спустила с него спортивные брюки. Потом приподняла свою сорочку, устроилась сверху, приняла его в себя и порывисто сорвала сорочку, под которой оказалась красивая упругая грудь.
— А-а-а! — простонала Лидочка, ритмично задвигавшись, потом тихо, но страстно прошептала: — Не бойся, милый, кончай в меня!
— А если… — начал было Савелий, но Лидочка прижала его руку к своей груди:
— Понял?
— Нет! — недоуменно ответил Савелий.
— Я беременна, на четвертом месяце… а он меня бросил! — сообщила девушка. Тут Савелий разволновался не на шутку; обхватил руками бедра и стал помогать постанывающей от страсти сестричке. Стоило ему почувствовать, что девушка устала, он тотчас положил ее на спину. Они еще несколько раз меняли позы, обливаясь потом, а миг блаженства все не наступал.
Однако это нравилось обоим, хотелось продолжать, повторяя снова и снова. Скоро он извергнулся бурным потоком навстречу оргазму девушки…
Они несколько минут лежали молча, словно пытались осознать случившееся. Первым заговорил
