Прибыв на место, Карл убедился собственными глазами в том5 что его не обманули: леса кишели дикими зверями, так что вначале и охотиться-то было почти невозможно, потому что даже лучшие собаки сбивались со следа, Что же тогда сделал король Карл? Он оставил собак и приказал организовать большую облаву, которую повторяли до тех пор, пока на три четверти не перебили всех животных; тогда он снова стал охотиться, как обычно, с пикейщиками и собаками; но вопреки его ожиданию он не чувствовал облегчения в правой руке и с трудом мог ею пошевелить.
И вот случилось однажды так, что король Карл, охотившийся на старого кабана, в пылу погони заехал в ту часть леса, что была ему совершенно незнакома. Он скакал так стремительно, что всего несколько собак поспевали за ним, и король Карл, благодаря резвым ногам своего доброго коня продолжал в одиночку преследовать кабана; однако скоро кабан обессилел и, видя позади себя лишь нескольких собак и одного- единственного охотника, остановился, чтобы дать им отпор; будучи приперт к дереву, он так ловко стал работать клыками, что в один миг выпустил кишки четырем или пяти преследовавшим его псам.
Видя, что кабан вот-вот вырвется у него из рук, король Карл взял крепкую рогатину и, несмотря на боль в правой руке, стал наносить ему столь сильные удары левой рукой, а его конь так ловко увертывался от ударов кабана, что королю все-таки удалось прижать зверя рогатиной к дереву, а потом и вонзить ее в самое сердце.
Схватка была продолжительной, а славный конь короля Карла был так разгорячен скачкой и боем, что, почуяв в нескольких шагах ручеек, он понес своего хозяина в ту сторону; однако, когда они выехали на берег, добрый король, относившийся к животным, словно к разумным существам, и опасавшийся, как бы разгоряченный конь не простудился, напившись холодной воды, похлопал его по шее, приговаривая:
— Потерпи немного, красавец: мы слишком разгорячены, « чем прохладнее и прозрачнее эта вода, тем она опаснее.
Словно понимая, о чем говорит хозяин, к голосу которого он привык, конь повернул к нему голову, благодаря его за заботу; при этом он нечаянно ступил в ручей и, заржав от боли, взвился на дыбы: если бы король не был опытным наездником, он, вне всякого сомнения, вылетел бы из седла.
Карл отлично знал своего коня и понял, что без причины тот не стал бы волноваться; король спешился и, решив, что его верный конь поранился об острый камень, опустил правую руку в воду, чтобы нащупать этот камень на дне ручья. Теперь пришла его очередь вскрикнуть и отскочить назад: вода в ручье была нестерпимо горячей, хотя поблизости не видно было огня, который бы ее нагревал.
Король Карл подумал было, что это игра воображения, и, снова подойдя к ручью, опять опустил в воду руку, но на сей раз с большей предосторожностью, чем вначале; к величайшему его изумлению вода оказалась такой же горячей; он в третий раз опустил правую руку в ручей и убедился в том, что не ошибся и перед ним то ли чудо, то ли неведомое природное явление.
Король Карл огляделся: ручей протекал в живописной лощине, окруженной со всех сторон поросшими лесом холмами; птицы пели во славу Господа, густая зеленая трава радовала глаз, а воздух был столь чист и свеж, что королю казалось, будто он очутился в зеленом раю. Король дал себе слово вернуться сюда на следующий день вместе со служившим еще его отцу Пнгашу придворным мудрецом, сильно состарившимся с того времени, как читатель видел его на страницах этой книги; с тех пор ученый старик преуспел в науках и премудростях. Чтобы не заблудиться, король надламывал ветки на росших вдоль дороги деревьях: на следующий день они должны были служить ему проводниками. Король делал это правой рукой и с радостью обнаружил, что рука его почти не причиняет боли.
На следующий день, не сказав никому ни слова о своей находке, он возвратился на то же место с мудрецом; беспокоясь, не остыл ли за ночь ручей, он спешился первым и поскорее опустил руку в воду, дабы убедиться, что вода все так же горяча: она показалась ему еще горячее, чем накануне, потому что его состояние улучшилось и к руке возвратилась чувствительность. Он приказал мудрецу последовать его примеру; но рука старика не могла сравниться с загрубевшими ладонями Карла, привыкшими иметь дело с копьем, мечом или шпагой: старик обварился до кости.
Обжегшись, мудрец сел на берегу и задумался, а король Карл, не разбиравшийся ни в физике, ни в геологии, по-прежнему пытался найти этому явлению какое-нибудь видимое объяснение; он стал подниматься вверх по течению ручейка к истоку, надеясь найти там какой-нибудь огромный котел, кипевший на большущей печи; пока он поднимался, он все время щупал воду и убеждался в том, что она становится все горячее; так он окончательно утвердился в своем мнении. Но, дойдя до истока, он, к величайшему своему изумлению, увидел, что ручей берет начало из земли, как обычный родник; он еще раз окунул руку: теперь вода показалась ему нестерпимо горячей. Когда король Карл вернулся на то место, где оставил старика, кожа у него на руке облезла, однако он мог ею действовать как никогда свободно.
Мудрец по-прежнему сидел, размышляя о своем. Спустя некоторое время он вынул записные таблички и стал делать расчеты; потом зачерпнул воды из ручья в ракушку, попробовал воду на язык, продолжил расчеты и скоро объявил, что эта горячая вода имеет температуру от 46 до 48 градусов и содержит большое количество соляной, угольной и серной кислот; она должна помогать при проказе и ревматизме. Карл, на себе испытавший действие этой воды, вынужден был признать, что его звездочет — мудрый ученый, и стал относиться к нему с еще большим почтением. Старик-философ чистосердечно признался, что не может объяснить, почему вода в ручье горячая: на все воля Божья. Как видят читатели, это был такой ученый, каких уж больше нет: когда он чего-нибудь не знал, он так и говорил, что не знает.
Как бы там ни было, король Карл, чудесным образом излечившийся от ревматизма, не пожелал, чтобы это драгоценное открытие было потеряно для человечества; он решил, что построит на этом месте церковь в честь Пресвятой Девы Марии, потому что этот благодатный источник он нашел в день Богородицы. Король поручил своему мудрецу заказать архитектору самую красивую церковь, которую только можно было вообразить, дабы она свидетельствовала и о его собственном величии, и о его особом благоговении перед Богоматерью.
Обсудив все это, король Карл оставил старику внушительную сумму и уехал в Вейхенштефанский замок, куда призывали его неотложные заботы королевства.
III. КАК МУДРЕЦ, НЕ ИМЕЯ БОЛЕЕ ДЕНЕГ, ОДОЛЖИЛ ИХ У САТАНЫ И КАК МУДРЕЦ ОБМАНУЛ САТАНУ
Исполняя волю своего хозяина, мудрец пригласил архитектора из Константинополя, а также собрал лучших мастеровых, каких только мог найти, владевших искусством росписи и мозаики; он поручил наблюдать за работой юноше, своему ученику, которому доверял, как себе. Звали этого молодого человека Эгинхардом.
Благодаря опытному архитектору, искусным мастеровым и особенно деньгам, раздаваемым щедрою рукой старика, церковь скоро поднялась с земли и стала расти на глазах. Вот уже она стала выше самых высоких деревьев; восхитительные мраморные колонны были доставлены из Равенны и Рима; уже были отлиты двери и бронзовые решетки, как вдруг в один прекрасный день старик обнаружил, что у него остался последний мешок с золотом.
Мудрец сейчас же отправил к королю Карлу гонца с просьбой прислать денег вдвое больше того, что Карл оставлял, потому что, по подсчетам архитектора, церковь готова лишь на треть. Но гонец прибыл в неудачное время: Витикинд только что разбил всех до единого наместников короля Карла, так что гот был вынужден собрать новое войско и лично двинуться против страшного саксонца; на этот поход и употребил он все свои сбережения, не имея возможности выделить на церковь ничего из своей казны; но и церковь ему очень хотелось достроить, а потому он приказал передать ученому старику, что, раз тот начал строить эту церковь, он и должен закончить это дело; пускай раздобудет денег где хочет, а ежели не достанет денег, пусть сам сделает золото, что, конечно же, не составит труда для такого знающего человека, как он; как бы то ни было, но к своему возвращению король надеялся увидеть собор завершенным: нет такого даже самого благочестивого короля, который не бывал бы в дурном расположении духа, а в такие минуты он неблагодарен и несправедлив. И, как мы уже сказали, гонец застал короля Карла в одну из таких минут; он ни о чем больше не стал расспрашивать и поспешил передать мудрецу ответ Карла слово в слово.
Ответ этот привел доверенного человека короля в замешательство. Как уже знают читатели, у него оставался последний мешок с деньгами, которые истаяли к тому времени, как гонец возвратился назад. Старик знал, что пытаться занять денег — затея совершенно бессмысленная. Что же до того, чтобы изготовить золото, то в минуты тщеславия, когда даже самый скромный человек не принадлежит себе, он
