— Здравствуйте, мистер Балком, — мягко сказала она.
— Ха! Официантка. Наконец-то ты ее ввел в дом.
— Вообще-то я студентка, если вам непременно нужно навесить ярлык, — твердо сказала она. — Почему члены вашей семьи выделяют работу именно официантки? Я еще работала в книжном магазине.
— И сейчас бы работала, если бы не этот дурак. — Джонатан перевел взгляд на Люка. — Говорил и скажу. Дурак и недоросль.
— Я-то думал, ты обрадуешься. Ты столько лет изводил меня требованием жениться. Вот я и женился.
— Джаннетт Салливан подошла бы больше.
— Нет, она больше устраивала тебя и мать.
— Итак, эта молодуха и есть та великая страсть, ради которой ты бросил все на свете? — Джонатан впился в Линдси испытующим взглядом.
— Похоже, ваша семья столкнулась с драмой, — пробормотала Линдси, бросив быстрый взгляд на сиделку.
— Что такое? Говори громче, — потребовал Джонатан.
— Я счастлива познакомиться с членами семьи Люка, — сказала Линдси чуть погромче.
— А еще того больше — что подцепила Люка.
— Это он просил меня выйти за него замуж, — мягко сказала она.
— Как ты себя сегодня чувствуешь? — Люк отодвинул Линдси и подтащил к кровати стул. — Можешь поговорить о деле Блэкмана?
— Конечно. Скоро все у меня пройдет, к концу месяца пойду в офис. Я сегодня почти в норме, правда, сестра?
— Конечно, — охотно подтвердила сиделка. — Джентльмены, оставляю вас поговорить. Если что будет нужно, позвоните.
— Я тоже пойду, — мягко сказала Линдси.
Люк хотел попросить ее остаться, но она была уже на полпути к двери. Он промолчал, повернулся к деду и с удивлением заметил трезвый, оценивающий взгляд.
— Какая красавица. Пришла насовсем или мимоходом? — спросил старик.
— Насовсем. — Люку вдруг захотелось, чтобы так оно и было.
— Пришли ее ко мне завтра. Хочу узнать, что у тебя за жена.
— Она к тебе непременно заглянет, — сказал Люк и подумал, что Линдси может и не согласиться. Хорошо уже то, что она не излила на старика обиду за смерть мужа. Его охватило странное чувство. Что это, ревность? Он никогда не встречал этого человека, но ревновал к тому, что Линдси его любила. Найдет ли он такую женщину, которая будет любить его дольше одного дня?
Улыбаясь, он придвинул стул поближе к деду.
— Моя Мэгги тоже была блондинка, — сказал Джонатан.
— Бабушка? — Люк ее почти не помнил — она умерла, когда он был маленький. Волосы у нее были седые.
— Да, волосы у нее были как золото. Особенно на солнце. Мягкие, бархатные, и пахли свежестью. Я любил уткнуться в них лицом. Господи, как мне не хватает этой женщины! Другой такой не встречал.
— Мы все горевали, когда она умерла, — сказал Люк.
— Да, я знаю. Кэтрин была страшно расстроена. Прошло немного времени, и ее бросил муж- прощелыга. Мы с ней — два сапога пара, да? Так больше и не нашли себе половину. Сколько мужчин ее домогалось! Она упрямая, вроде тебя. Хорошо бы она все же кого-нибудь нашла. Люк, ты любишь эту девушку? — вдруг резко спросил он.
— Зачем бы еще я тогда на ней женился? — уклончиво ответил Люк.
— Надеюсь, ты будешь так же счастлив, как когда-то были мы с твоей бабушкой. Когда лежишь целыми днями, невольно начинаешь думать. — Джонатан сбился с мысли. Текли секунды. Потом он вспомнил, что рядом Люк. — Расскажи про дело, которое хочешь состряпать с Блэкманом. Следи за ним, он хитрый негодяй.
Люк сидел с дедом, пока тот не заснул. Иногда, когда Джонатан бубнил о делах, которые проворачивал в прошлом, Люк словно отключался. Вот и сейчас он вспомнил, что почувствовал, когда Линдси сказала о своих мотивах участия в обмане: она сделала это ради него. Давно уже никто для него ничего не делал. Все, наоборот, хотели что-то получить. У него есть деньги, и друзья не стесняясь занимают, а потом не отдают. У него есть власть, и каждый день люди к нему обращаются за содействием и поблажкой, но ему самому никто поблажек не дает. Когда же последний раз кто-то для него что-то сделал просто так?
Он не мог разобраться в Линдси. Она ведет себя не как знакомые ему женщины. Не заботится о нарядах. Кажется, и деньги ее не очень волнуют. И чертовски независима, все хочет делать по-своему. Может, хорошо, что он выбрал жену не из своего круга. Брак этот временный; придет час, и он оформит аннулирование, и Линдси пойдет своим путем.
Люк тряхнул головой и переключился на деда. Тот еще долго говорил, но потом умолк и закрыл глаза.
Люк опустил лампу пониже; тяжело было думать, что уходит полный жизни человек, с которым он прожил всю жизнь. Меньше чем за три месяца из высокого здоровяка он превратился в хрупкого, безнадежно больного старика.
Люк потер глаза. Он смертельно устал, не помог и короткий сон у Линдси дома. Надо идти спать. Но если среди ночи дед проснется и захочет с ним поговорить, он встанет и посидит с ним. Слишком мало у них осталось времени.
Из открытой двери детской в холл падал свет. Люк свернул туда. Он еще не видел ребенка Линдси. Комнату освещал приглушенный свет лампы. Линдси читала, тихо покачиваясь в кресле-качалке. В кроватке на животе, попкой кверху лежал крошечный ребенок. Люк неслышно вошел, кивнул Линдси и направился прямо к младенцу. Он посмотрел и улыбнулся. Из-под одеяла торчал вихор темных кудрей и виднелась розовая щечка. Темные реснички отбрасывали тень на эту пухлую щечку. Возле рта примостился крошечный кулачок. Интересно, она сосет палец?
— Какая хорошенькая, — тихо сказал он.
— Она не проснется, — в полный голос сказала Линдси, отложила книгу и подошла к нему. — Я боялась, что она не заснет на новом месте, но у нее знакомое одеяло и мишка. Она уже два месяца прекрасно спит ночами, надеюсь, так будет и сегодня. — Она перевела взгляд с Элли на Люка. — Комната великолепная. Спасибо.
— Тебе спасибо, Линдси. Твой приезд уже помог: сегодня дед впервые после смерти бабушки заговорил о ней. Он ее очень любил.
— Наверное, он каждый день ее вспоминал.
— Джонатан заменил мне отца, тот ушел вскоре после моего рождения.
— Тогда ты, наверное, очень его любишь.
— Не верится, что он умирает. Мне его будет не хватать.
Линдси взяла его под руку.
— Но вы долго прожили вместе. Может, не так долго, как хотелось бы, но у тебя останутся хорошие воспоминания, правда? Ты будешь знать, что скрасил ему последние дни. Мы притворимся лучшей в мире парой, и он умрет, зная, что его внук счастлив. По-моему, больше ему ничего не надо.
Взявшись руками за решетку кроватки, Люк долго смотрел на девочку. Она была очаровательна. Ему вдруг захотелось увидеть, как она проснется; выяснить, какого цвета у нее глаза — серые, как у матери? Похожа ли улыбка? Умеет ли она перекатываться, сидеть, или чего там еще следует ждать от ребенка ее возраста?
Постепенно его думы переключились на женщину, тихо стоявшую рядом. Ростом она ему до подбородка; если захочется поцеловать, не нужно сильно наклоняться. Его рука накрывала ее руку — нежную, округлую. Он осторожно потер кожу пальцем — она всегда такая теплая и мягкая? Глянул вниз.
