покрытые слепящим на солнце золотом доспехи. И тогда Лера верила, что она сама – дивная эльфийка, могучая волшебница или прекрасная принцесса, переживая вымышленную жизнь точно свою. И эти моменты искупали все неудобства.
После поезда была еще долгая дорога, когда, изнемогая под тяжестью рюкзака, Лера почти жалела, что вообще собралась на игру, да и компания, обменивающаяся поначалу шутками, приумолкла. Но вот цель достигнута, можно свалить на землю рюкзак и плюхнуться возле него в блаженной истоме. Боже, как хорошо! Недаром говорят, что все познается в сравнении, и без дальней дороги не почувствуешь всей радости отдыха.
Парад, с которого начиналась игра, как обычно, подзадержался, однако потом все вошло в нужное русло. Лера, облаченная в свое синее платье и вооруженная длинным мечом, отбыла на задание. Правитель ее города, столицы славного Рохана, обозначенного натянутыми по периметру полотнами нетканки[1], отправил ее – воительницу-одиночку – на поиск утраченного артефакта. Следы этого артефакта, судя по полученной информации, вели к орочьему лагерю. Нужную вещицу упрятали под приметное дерево, и вот теперь, подобравшись к оркам, Лера высматривала, какое дерево здесь самое приметное.
Она прибыла в удачное время. Орки как раз были заняты обедом, заливая в коробочки с «Дошираком» кипящую воду из котелка. Девушку они то ли не заметили, то ли проигнорировали, занятые более важным делом, но она не имела претензий по этому поводу.
Старый дуб Лера заметила не сразу. Его толстый обезображенный ствол закрывал частокол тонких деревьев, а вершина, очевидно, была обломлена, так как не поднималась над уровнем молодого леса. Летом, когда ветки покрывала буйная листва, девушка, очевидно, вообще прошла бы мимо. Дуб казался почтенным старцем, немало повидавшим на своем веку и, без сомнения, являлся приметным и особенным деревом.
Продравшись сквозь молодую поросль, Лера обошла дуб, внимательно приглядываясь. Возле вспучивших землю могучих корней лежал замшелый камень, формой напоминающий череп. Идеальное место для тайника: приметное и в то же время труднодоступное.
Лера попыталась поднять камень, но он оказался слишком тяжелым. Пришлось подкопать с боков и использовать толстую ветку в качестве рычага – верный меч не годился, так как мог не выдержать слишком большой нагрузки. И когда камень уже сдвинулся, девушка вдруг подумала, что вряд ли это тайник – уж слишком плотно валун сидит в земле. Она уже собиралась выпустить рычаг, но тут в земле что-то блеснуло! Артефакт! Лера утроила усилия, и камень отлетел, с глухим звуком стукнувшись о толстый корень. Девушка нагнулась и подняла предмет. Даже сейчас, испачканный землей, он производил впечатление. Более всего он напоминал странный плод – величиной с крупный грецкий орех, бордово-красный, с едва заметными темными прожилками.
– Не может быть! – восхищенно выдохнула Лера. – Должно быть, это Багровое Око самого Саурона!
Она осторожно оттерла камень от грязи. Как ни странно, он оказался чуть теплым, и на миг Лере показалось, будто он едва заметно пульсирует в руке.
И в этот самый миг ей довелось увидеть еще одно чудо: огромная бабочка величиной, должно быть, с ладонь, выпорхнула из-за переплетения голых веток и опустилась девушке на сгиб руки. Крылья бабочки трепетали, а узор на них напоминал два широко раскрытых глаза. Нечто похожее Лера видела на выставке на ВДНХ, но откуда взяться тропической бабочке в майском подмосковном лесу? Девушка замерла, боясь даже пошевелиться.
– Ты откуда взялась, такая красивая? – спросила она.
В подземных пещерах
В зале заседаний, как всегда, было сумрачно, и высокие колонны, стоящие по всему периметру помещения, почти терялись в темноте, плавно перетекая в нее.
Эйлор, верховный правитель народа столь древнего, что в людских преданиях о нем остались лишь смутные отголоски, как всегда, отчаянно скучал.
Ему было тесно в тех жалких пределах, куда они оказались загнаны вот уже более чем тысячу лет. Он поставил локоть на высокий подлокотник трона, вырезанного из кости дракона и украшенного золотом, и, чуть сдвинув корону, потер лоб. Над носом, посредине лба, уродливо зияло круглое отверстие, являющееся некогда глазницей. Глаза правитель лишился очень давно, еще в прежние теперь уже почти забытые времена, но старая рана все так же саднила, особенно в межсезонье, на перемену погоды.
– Благодаря вашей заботе, великий государь, наш народ по-прежнему благоденствует и не устает восхвалять ваше имя, – монотонно говорил один из советников, восседавших вдоль стен.
Эйлор едва видел их, а потому его еще сильнее клонило ко сну. Какое там благоденствие, когда они едва решаются выходить на поверхность?! То ли дело раньше, когда их воинство наводило на человечишек священный ужас. Когда мощь их была так велика, что люди называли их кто богами, кто демонами, кто сидами или эльфами. Как давно это было… Уж и не вспомнить когда… В те времена во лбу Эйлора сверкал гневом и яростью алый глаз, от одного взгляда которого рушились стены, а неугодные обращались в горстку пепла. Вот тогда…
Огромная бабочка соткалась из темноты и опустилась на руку правителя. Эйлор вздрогнул, словно от удара.
Советники, видя, что происходит нечто важное, замолчали и затаили дыхание.
Постепенно тонкие почти бескровные губы государя исказились в странной гримасе, в которой лишь обладатели бурного воображения могли признать улыбку. Торжествующую улыбку.
Эйлор приподнялся с трона. Его скрюченные бумажно-белые пальцы накрепко стискивали подлокотники.
– Мы нашли его! Теперь все будет иначе! – торжественно объявил он. – Совет окончен, и немедленно приведите ко мне Кила!
– Дэй, хватит! Оставь в покое мои волосы! Они вовсе не для твоих лент!
Молодой человек попытался вывернуться, однако убежать от нежных девичьих ручек оказалось не так легко.
У него были и впрямь особенные волосы – черные, гладкие и невероятно длинные, до самой талии, причем, как ни удивительно, эта прическа шла юноше, не делая его ни женоподобным, ни излишне смазливым. Должно быть, дело было в по-мужски твердых чертах лица, упрямом подбородке, широких плечах и поджарой сильной фигуре с гладким торсом, скорее открытым, чем скрытым расстегнутой на груди легкой рубашкой.
Рыжеволосая красавица, забавляющаяся с его волосами и пытавшаяся вплести в темные пряди ярко- алые ленты, заливисто рассмеялась.
– Я только начала, Кил! И вообще, тебе удивительно идут ленты!
Кил нахмурился и подозрительно взглянул на расшалившуюся подругу:
– Ты намекаешь на то, что я еще не заслужил чести называться мужчиной и воином?
Рыжеволосая состроила гримаску.
– Не будь занудой, – пропела она, обвивая его голову лентой, – твоя мнительность порой заставляет меня вспомнить о твоем происхождении.
– Все, хватит! – Молодой человек решительно поднялся с кровати и принялся выпутывать из волос ленты. – Кем бы я ни был, я тебе, Дэй, не игрушка!
Девушка тут же вскочила и обняла партнера, прижавшись щекой к его груди, просительно заглянула в глаза:
– Ну не сердись, Кил! Ты же знаешь, что я люблю тебя! Я верю в тебя и знаю, что вскоре ты заслужишь уважение, и тогда уже никто не вспомнит о твоем… ну, в общем, ты по праву займешь место рядом с моим отцом и в дальнейшем станешь его преемником.
Лицо Кила прояснилось, он не замечал, что все это время девушка незаметно вплетает в его волосы очередную ленту, продолжая глядеть в глаза влюбленно-невинным взглядом.
– Ты права, Дэй! И я тоже очень-очень тебя люблю!
Он попытался поцеловать рыжеволосую, но она, смеясь, отпрянула.
– Ну, теперь попробуй догони! – крикнула молодая эльфийка.
И в этот самый момент в дверь, разумеется, постучали.
