Первым делом он достал четыре свечи в круглых стеклянных стаканчиках и перебросил ей спички.
— Не зажжешь их, чтобы москиты не съели нас заживо? И поставь по углам одеяла.
Она постаралась выполнить его просьбу, но ее пальцы дрожали, и заставить фитильки воспламениться оказалось не таким легким делом. Когда она с этим управилась и аромат цитронеллы поплыл в воздухе, тарелки были уже расставлены и переносная стереоустановка наполняла воздух тихой музыкой.
— Ты помнишь, что я хотел завтра уезжать? Он мрачно глядел ей в глаза, пока она опускалась на одеяло рядом с ним.
— Да, насчет этого…
Он положил ей на губы палец.
— Я хочу сделать эту ночь незабываемой.
— Я тоже.
Он наклонился вперед, коснулся ее губ легчайшим из поцелуев, потом сел на прежнее место и полез в корзину.
У Трейси потекли слюнки, несмотря на все ее расстройства.
— Ммм. Похоже на креветки по-мандарински.
— Они и есть.
— Где ты их нашел? Можно подумать, что у нас фаст-фуды на каждом углу.
— На твое счастье, дока положили в больницу в Сан-Антонио, а там фаст-фуды почти на каждом углу.
— Обожаю креветки.
Улыбка приподняла уголок его рта.
— Так твоя мама и сказала мне, когда я заглянул проверить, как Джош.
Из другой коробки он достал и протянул ей палочки для еды. Трейси сморщила нос.
— С ними у меня не получается.
— Что ж, придется мне покормить тебя. Руки у меня ловкие. — На последних словах его голос зазвучал октавой ниже, и страстное обещание изысканных ласк чуть не заставило Трейси проглотить язык.
Корт побросал бумажные тарелки обратно в корзину, разорвал упаковку палочек, вытащил ими большую креветку и протянул ей. Острый соус обжег язык, и капелька его упала ей на подбородок.
Корт наклонился, чтобы слизнуть ее, и внутри у Трейси все затрепетало. Он кормил ее и ел сам, собирая губами весь соус, какой попадал ей на подбородок и губы, и наконец Трейси начала подозревать, что он поливает ее соусом намеренно.
Когда один род голода был утолен, а другой разбужен, Трейси улеглась на одеяло и принялась вспоминать свою речь.
— Больше не надо. Корт…
— Ш-ш-ш. Смотри на закат. — Он упаковал остатки в корзину, отставил ее в сторону и вытянулся на одеяле рядом с ней. Положил ее голову на свое плечо, и они вместе следили, как солнце ускользает за деревья. — Десерт будет позже.
Он повернулся на бок и запустил руку под ее блузку. Прижавшаяся к животу ладонь грела кожу.
— Давай любить друг друга, Трейси.
— Здесь?
Солнце уже село, луна не взошла. Темноту нарушало только тусклое мерцание свечей.
— Нас никто не увидит. — Рука поползла выше.
Сегодня — их последняя ночь. Эта мысль эхом перекатывалась в ее голове, порождая сомнения: а права ли она, что расстается с ним? Поймав его руку, она прижала ее к своей груди: чувствует ли он, как бешено стучит под его ладонью сердце?
Корт стянул с нее свитер и быстро расправился с пуговицами на блузке. Он целовал каждый вновь открывающийся дюйм ее тела. Она стащила с него рубашку. Пуговица на джинсах Корта не устояла перед атакой ее пальцев, и вот они уже лежат на одеяле нагишом.
Трейси не смущала ее нагота, открытая всему миру. Происходящее было слишком важным, чтобы беспокоиться об остальной Вселенной. Она приподнялась, прижала плечи Корта к земле и провела волосами по его телу сверху вниз, до бедер.
— Трейси? — Он прошептал это как просьбу, и она улыбнулась. До сего дня она предоставляла Корту проявлять инициативу — но не сегодня.
Поцеловав теплую кожу, она ласкала его своими волосами снова и снова, уделяя особое внимание тем местечкам, прикосновения к которым вызывали у него судорожные вздохи, — до тех пор, пока его руки не сжались в кулаки и все его тело не начала сотрясать дрожь. Он застонал и запустил пальцы ей в волосы.
— Трейси, не заставляй меня делать это в одиночку. Мы — команда, пара, — с трудом выдавил он. Вместе лучше, чем одному.
Они лежали, восстанавливая дыхание. Его руки крепко обнимали ее, и в этом объятии была безопасность, была надежность, была уверенность, что она нужна. Любовь. Всей жизни не хватит, чтобы насладиться этим прекрасным моментом, и никакая цена не покажется слишком высокой.
