Она достала из бельевого шкафа полотенце.
Расстелив его на ковре, положила ребенка на пол.
— Бедняжка мой. Весь обделался, правда? А какой ты сладкий!
Большие темные глаза внимательно смотрели на нее, пока она разворачивала махровую ткань.
— Ты точная копия своего папы.
— Это комплимент мне или оскорбление ему? Рядом с ней появился пакет с памперсами.
— Сам догадайся.
Джош потянулся к ней, и как тут удержаться?
Трейси подула на толстенький голый животик, мальчик хихикнул и замахал ручками.
— Как ты это сделала? — изумился Корт.
— Что? Подула на него?
— Нет, рассмешила. У меня он только плачет.
Он не шутил, напротив, говорил с волнующей искренностью. Жена бросила его? Оставила ему ребенка? Почему-то это беспокоило Трейси, как она ни убеждала себя, что личные дела Корта ее вовсе не касаются.
— Обычно с ним занимается мать?
— Она умерла. А я и не знал, что Джош есть на свете, до прошлой недели. Она не сообщала мне о своей беременности.
— Вы не были женаты?
Он присел на корточки и вытащил из пакета памперс и салфетки.
— Не были. Расстались, когда она получила юридическое образование и поступила работать в чикагскую фирму.
— А почему не сказала тебе про этого красавца?
Трейси сняла с ребенка грязный памперс, надела свежий и принялась натягивать на малыша чистые ползунки.
Корт придвинулся совсем близко, следя за ней с таким вниманием, точно она производила очень тонкую хирургическую операцию.
То, что он так близко и следит за ее малейшим движением, заставляло нервничать.
— Соседка сказала, что Кэйт промолчала о ребенке, потому что не хотела рушить мои планы стать хирургом. Она знала, что меня воспитывали братья, а отец работал по восемнадцать часов в день и я ни за что не хотел повторять такую жизнь.
— Но не сообщить о сыне… — Она потянулась к Корту, желая утешить, но отдернула руку, так и не коснувшись. Достаточно того смятения чувств, которое обрушилось на нее прошлой ночью.
— Не надо меня жалеть. Лучше пожалей мальчика. Ему достался неуклюжий отец, разве что я… —Он встал и засунул руки в карманы.
— Разве что ты — что?
У него заходили желваки, и он отвернулся.
— Ничего.
— Корт? — Она медленно поднялась. Встретив его взгляд, задержала дыхание — такую боль в них увидела. — Ты ведь не собираешься отдать его?
— Все время думаю, не будет ли ему лучше с двумя родителями. Или даже с одним, но не работающим по семьдесят два часа кряду. Ему со мной плохо. Я ведь даже не знаю, когда менять памперс.
На этот раз Трейси не противилась своему желанию. Она вцепилась в его бицепс и, откинув голову назад, взглянула ему прямо в глаза.
— Ты никогда еще не терпел неудачи ни в чем.
Научишься и как быть папой.
— Мне уже это говорили. Если согласишься быть няней на лето, может быть, научишь меня.
Быть няней? Видеть Корта каждый божий день? И чтобы он жил наверху и спал в кровати, которая стоит как раз над ее кроватью? Господи!
Как же пережить такое и не влюбиться в него заново? И выжить после того, как он во второй раз ее покинет?
Во имя здравого смысла необходимо отказаться но вместо этого так хотелось прижать его к себе, что Трейси едва сдержала свой порыв.
— А твои родные? Они не могут помочь?
— Братцы думают, что это очень весело — наблюдать, как я маюсь. Говорят, что они точно так же во всем путались. Теперь-то они стали настоящими умельцами. Невестки помогают больше, но все три беременны, у них свои дети и свои служебные карьеры.
— Все три беременны?
