карманах утративший свойства наркотик? Лишний раз связываться с милицией?
– Да, ты прав, – пробормотал Новоселов, машинально смахивая ладонью со стола табачный пепел – он всегда так делал, когда волновался. – А ты чем можешь это объяснить?
– В заключении я не буду этого писать, – пре-дупредил эксперт, – но вам скажу. Крыса, которой я ввел немного жидкости из ампулы, вела себя не совсем обычно. И подохла в считаные минуты.
– Тем более подохла! – мрачно пошутил Новоселов. – Значит, в качестве свидетеля выступить уже не сможет.
– В том-то вся беда, – вздохнул на другом конце провода эксперт.
Еще некоторое время Новоселов просматривал протоколы прослушивания телефонных переговоров Мамедова с неким Эдиком, который передал ему на станции метро «Автозаводская» ампулы, оперативные данные по слежке за автомобилем «БМВ», а затем протокол изъятия личных вещей при досмотре Мамедова. Часы «Rolex», портсигар из металла желтого цвета, зажигалка, водительское удостоверение, две стеклянные ампулы, наполненные прозрачной жидкостью…
Ладно, только носил бы их при себе. Тогда с натяжкой можно было бы предположить, что больной человек всегда держит наготове дистиллированную воду для экстренных инъекций. Но ведь Мамедов находился в состоянии наркотического опьянения – это раз. И второе: он продал несколько подобных ампул. И продал явно не идиотам, а субъектам, которые, судя по следам от иглы на руках, хорошо разбираются в наркотиках. Так сказать, не дал умереть страждущим.
Новоселов вспомнил еще одного подобного лекаря. Это было дело о контрабанде наркотиков из Дели. Некий Абдуллин нелегально привез из столицы Индии партию ампул с бупренорфином по два миллилитра каждая. Хранить такое количество наркотиков у себя дома он не рискнул, спустился этажом ниже к соседу и договорился с ним о хранении части ампул у него. Затем договорился со знакомым врачом-реаниматором психбольницы, чтобы тот сбывал наркотик больным, страдающим наркоманией. Врач с упоением «лечил» своих подопечных – все равно что кормил волков ягнятами. Психбольница, образно говоря, на ушах стояла, пока лекаря не взяли с поличным…
Новоселов в сердцах швырнул карандаш на стол, поднял трубку и позвонил на мобильный своему оперуполномоченному.
– Юра! Я подписываю постановление. Отпускай Мамедова.
– Что?! – опешил оперативник. – Как отпускать, Сергей Анатольевич? Месяц его пасли, гонялись за ним повсюду, и вдруг отпустить?
– Делай, что я тебе говорю. Против Мамедова ни улик, ни вещественных доказательств. Одна вода…
Он кинул трубку, взял заварник и щедро насыпал туда «Седого графа». Все, пропала личная жизнь!
Глава 2. ФРУКТЫ, ШАМПАНСКОЕ И МОРЕ
Андрей смотрел на море через полуприкрытые веки. На влажных ресницах дрожали радужные капельки воды. С пляжа доносился шум волн и визг детей. Стакан ледяного шампанского, который он выпил по просьбе Князя залпом, наполнил тело ватной истомой. Андрей уютно развалился в пластиковом кресле. Он чувствовал, что впервые за последние полгода по-настоящему отдыхает. «Все-таки Гюндуз молодец, что вытащил меня сюда. Рай! Настоящий рай!»
Он с содроганием вспомнил, как отчим, обнимая хмельную рыжую женщину, кричал его матери, брызгая слюной: «Она теперь здесь хозяйка! Поняла меня? Твое время кончилось! Забирай свои вещи и убирайся вон!» Мать унижалась, плакала, просила отчима не торопиться с решением, а он, жуя жесткую тарань, крутил головой и все указывал ей на дверь. Андрей пытался увести мать из этого проклятого дома, но мать сопротивлялась, отрицательно качала головой и упрекала сына, что он еще совсем мальчишка, многого не понимает. Андрей в самом деле не понимал главного: если мать уйдет из этого дома, то где она будет жить? В Краснодаре у нее не было ни родственников, ни знакомых.
Он возненавидел ее за неразборчивость к людям и доверчивость, за то, что унижается перед этим тупым и жестоким человеком, который три года был ее мужем, и переехал в пропахшее медикаментами студенческое общежитие. Сессию сдал с привычной легкостью и скукой и, не задумываясь, принял предложение своего сокурсника Гюндуза Мамедова отдохнуть неделю у его отца в Геленджике.
Андрей, млея на солнце, прислушивался к негромким голосам отца и сына. Они говорили между собой по-азербайджански. Гюндуз, чтобы Андрей не чувствовал себя неловко, всегда переводил Андрею суть разговоров с отцом. Но сейчас Андрей притворился спящим, чтобы отец и сын могли спокойно поговорить.
– Девушка! – неожиданно громко позвал Мамедов-старший и щелкнул пальцами. – Пожалуйста, бутылочку коньяка, бутерброды с черной икрой, зелень-мелень…
«Хороший он мужик, этот Князь, – подумал Андрей. – Богатый и щедрый. Если бы у меня был отец, я бы хотел, чтобы он был похож на Князя».
Вокруг стола началось оживление. Андрей открыл глаза и, словно извиняясь перед Князем, пожал плечами. Мужчина рассмеялся, протянул свою волосатую, с толстыми крепкими пальцами руку и легко ущипнул Андрея за щеку.
– Заснул? Сессии, коллоквиумы, семинары, курсовые?.. Отдыхай, малыш, отдыхай!
Гюндуз незаметно наступил Андрею на ногу и вопросительно глянул на него: мол, все в порядке, ты хорошо себя чувствуешь?
Андрей поднял рюмку с маслянистым коньяком. Ему захотелось сказать этим милым людям какие-то особенные, добрые слова. Он вдруг почувствовал, как против его воли на глаза наворачиваются слезы.
– Спасибо вам большое… – только и смог произнести он.
– Э-э, перестань! – отмахнулся Князь и опустил свою руку на плечо Андрею. – За что благодаришь? Друг моего сына – это мой друг.
Он поднялся из-за стола – большой, грузный, седовласый, в белоснежной рубашке, каком-то навороченном галстуке с золотой планочкой. Сверкнул золотыми часами «Rolex» и тяжелыми перстнями.
– Пойдем, прогуляемся, – предложил он Андрею.
Гюндуз уехал к своей девчонке, оставив Андрея с отцом наедине. Пальцы Князя напоминали Андрею волшебные палочки. Щелк! – и любое желание тотчас исполнялось. Щелк – и их под ручки провели на борт яхты. Щелк – и туда же занесли шампанское и фрукты. Щелк – яхта отчалила от берега и взяла курс в открытое море… «Вот если бы я попросил его щелкнуть и сделать для мамы квартиру», – сфантазировал Андрей.
Яхта беззвучно рассекала гладкую поверхность моря. Капитан, закрепив гафель и румпель, сел на носу, свесив ноги с борта. Андрей и Князь отдыхали на кормовой палубе. Над ними кричали чайки. Тихо поскрипывали снасти. Булькала за бортом вода. Князь с хлопком откупорил шампанское.
– За настоящую мужскую дружбу! – предложил он тост.
Потом стал интересоваться его учебой, планами на будущее.
– Врач-педиатр ведь немного зарабатывает, да? – спросил он.
– Немного, – согласился Андрей.
– Это плохо, – покачал головой Князь. – Бери виноград, кушай, не стесняйся!
– Я думаю пойти на преподавательскую работу, – признался Андрей.
– Преподаватель получает больше?
– Тоже немного, но я смогу заниматься научной работой.
– Понимаю, – кивнул Князь. – Гюндуз рассказывал, что твоя курсовая по фармакологии произвела настоящий фурор на кафедре.
– Гюндуз, как всегда, преувеличил, – смутился Андрей.
– А ты скромный! – ответил Князь и, прищурившись, погрозил Андрею пальцем. – Такие
