Я хотел бы раз в сто        увеличить пространство мгновенья: чтобы в тот же момент               я на Лене пил спирт с рыбаками, целовался в Бейруте,        плясал под тамтамы в Гвинее, бастовал на «Рено»,        мяч гонял с пацанами на Копакабане. Всеязыким хотел бы я быть,               словно тайные воды под почвой. Всепрофессийным сразу.                И я бы добился, чтоб один Евтушенко был просто поэт,                  а второй был подпольщик, третий — в Беркли студент,        а четвертый — чеканщик тбилисский. Ну а пятый —             учитель среди эскимосских детей                                      на Аляске, а шестой —        молодой президент,               где-то, скажем, хоть в Сьерра-Леоне, а седьмой —        еще только бы тряс               погремушкой в коляске, а десятый…        а сотый…               миллионный… Быть собою мне мало —               быть всеми мне дайте! Каждой твари —        и то, как ведется, по паре, ну а бог,        поскупись на копирку,               меня в самиздате напечатал                      в единственном экземпляре. но я богу все карты смешаю.                      Я бога запутаю! Буду тысячелик        до последнего самого дня, чтоб гудела земля от меня,               чтоб рехнулись компьютеры на всемирной переписи меня. Я хотел бы на всех баррикадах твоих,                             человечество,                                     драться, к Пиренеям прижаться,        Сахарой насквозь пропылиться и принять в себя веру        людского великого братства, а лицом своим сделать —               всего человечества лица. Но когда я умру —        нашумевшим сибирским Вийоном,— положите меня        не в английскую,               не в итальянскую землю — в нашу русскую землю          на тихом холме,                   на зеленом, где впервые          себя             я почувствовал всеми.

1972

Евгений Евтушенко. Медленная любовь.

Домашняя библиотека поэзии.

Москва: Эксмо-пресс, Яуза, 1998.

Я шатаюсь в толкучке столичной…

Я шатаюсь в толкучке столичной над веселой апрельской водой, возмутительно нелогичный, непростительно молодой. Занимаю трамваи с бою, увлеченно кому-то лгу, и бегу я сам за собою, и догнать себя не могу. Удивляюсь баржам бокастым, самолетам, стихам своим… Наделили меня богатством, Не сказали, что делать с ним.

1954

Евгений Евтушенко. Идут белые снеги.

Москва, «Художественная Литература», 1969.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×