языком жестов и знаков.
Не существует таких дикарей, которые хотя бы в какой-то мере не понимали причинно-следственных связей. Но первобытный человек плохо разбирался в них; он довольно неразборчиво находил причины являвшихся ему следствий. «Ты делаешь то-то, — говорил он, — и тогда происходит то-то». Даешь ребенку такую-то ягоду, и он умирает. Съедаешь сердце храброго врага, и сам становишься сильнее. Вот примеры двух типов причинно-следственной связи — истинного и ложного. Свойственные дикарям причинно- следственные связи называют фетишизмом; но для них фетиш — это своеобразная наука. От современной науки она отличается полным отсутствием системы и критического подхода, а потому гораздо чаще ее помощь оказывается ложной.
Во многих случаях было не так уж трудно связать причину со следствием, и благодаря опыту многие неверные представления постепенно менялись. Но огромное количество важных для первобытного человека проблем заставляло его упорно отыскивать причины, впадая при этом в заблуждения, которые не так-то легко обнаруживались. Очень важным для него было обилие дичи и рыбы, и, несомненно, он прибегал в их поисках к колдовству, заклинаниям и предсказаниям. Другие важные стороны существования касались жизни и смерти. Время от времени людей без какой-либо видимой причины губили инфекции, что порождало лихорадочные сновидения и фантастические догадки: за это винили что-то или кого-то либо обращались к помощи какого-то человека, зверя или неодушевленного предмета.
В маленьких племенах с древнейших времен появлялись более последовательные умы, хотя и разделявшие общие страхи и представления, однако ставшие теми, кто советует, предписывает и командует. Одно они объявляли вредным, другое — необходимым; это почитали добрым предзнаменованием, а то — зловещим. Врачеватели и толкователи фетишей стали первыми жрецами. Они увещевали и заклинали, предсказывали и исполняли такие трюки, которые приносили удачу и отвращали несчастье. Религия первобытного человека не соответствовала нашим представлениям об истинной религии как соблюдении заповедей и исполнении добрых дел. Первобытные жрецы диктовали то, что для людей оказывалось простейшей практической наукой.
V. НАЧАЛО РАСТЕНИЕВОДСТВА
Мы почти ничего не знаем о начале растениеводства и о переходе людей к оседлому образу жизни, хотя за последние пятьдесят лет этому было посвящено немало исследований и теорий. Пока можно разве что сказать, что между 15 000 и 12 000 лет до нашей эры, когда на юге Испании жили азильцы, а потомки более древних охотников кочевали на север и восток, где-то в Северной Африке, Западной Азии или на той великой средиземноморской низменности, которая скрыта теперь под водой, существовали люди, из века в век занимавшиеся двумя важнейшими делами: выращиванием злаков и приручением животных. В дополнение к рубилам, употреблявшимся их предками-охотниками, она начали полировать свои каменные орудия. Они плели корзины, выделывали ткани из растительных волокон и изготавливали грубую глиняную посуду.
Люди вступали в новую фазу развития культуры — неолит (Новый Каменный век), названный так в отличие от палеолита (Древнего Каменного века), когда жили кроманьонцы, гримальдийцы, азильцы и им подобные[10]. Медленно и постепенно неолитические племена начали занимать области с теплым климатом. Изобретенные ими ремесла, употребление растений и приручение животных распространились путем подражания и заимствования на более обширные пространства. За 10 000 лет до нашей эры большая часть человечества уже достигла неолитического уровня. Для современного человека следующими, вполне логичными шагами в развитии были бы: вспахивание земли, посев, сбор урожая, помол зерна. А разве может быть как-то иначе? — спросили бы мы. Но 20 000 лет назад для первобытного человека элементарные с нашей точки зрения рассуждения были отнюдь не очевидны. Свой путь к успешной деятельности он нащупывал путем бесчисленных проб и ошибок, с фантастическими и бесполезными ухищрениями и ложными выводами. Где-то в Средиземноморье росла дикая пшеница, и люди могли догадаться, что эти зерна следует толочь и растирать для еды. Иначе говоря, они сначала научились собирать урожай и только потом засевать землю.
Примечательно то, что всюду, где сеют семена и собирают урожай, до сих пор сохраняются остатки понятий о связи посева с кровавыми жертвоприношениями, прежде всего человеческими. Для любознательного ума переплетение этих двух явлений может оказаться в высшей степени привлекательным, что и было продемонстрировано в монументальном труде Дж. Фрезера «Золотая ветвь»[11]. Следует помнить, что это переплетение возникло в детском, мечтательном и мифологизированном уме первобытного человека, и никакие логические построения не могут его объяснить. 12—20 тысяч лет назад наступление времени посева связывалось с человеческой жертвой. Для такой жертвы необходим был не какой-то изгой, преступник или даже обыкновенный человек, а девушка или чаще юноша из высшего круга, к которым до самого последнего момента относились с глубочайшим почтением и даже поклонением. Они были чем-то вроде жертвенных царей-богов, и весь ритуал их умерщвления строго определялся старейшинами и был освящен вековым опытом.
Вначале первобытным людям, лишь приблизительно представлявшим себе смену времен года, было, вероятно, непросто определить правильный срок посева и связанных с ним жертвоприношений. Вполне возможно, что на ранней стадии развития они не имели понятия о годовом цикле. Первая хронология основывалась на лунных месяцах; предполагают, что возраст библейских патриархов исчислялся в лунных периодах. В вавилонском календаре прослеживается попытка определить время посева по циклу из тринадцати лунных месяцев. Использование лунного календаря дошло и до наших дней. Если бы привычка не притупила наше восприятие, нам показалось бы довольно странным, что церковь связывает распятие и воскресение Христа с лунными фазами.
Сомнительно, чтобы первобытные земледельцы наблюдали за звездами. Скорее, первыми здесь были скотоводы-кочевники, которым необходимо было удобное средство для ориентации в пространстве. Но как только люди научились определять времена года по звездам, их новые знания в сильнейшей степени повлияли на земледелие. Время посевных жертвоприношений стали связывать с южным или северным положением некоей яркой звезды. Следовательно, мифическое восприятие этой звезды и поклонение ей было для первобытного человека почти неизбежным.
Нетрудно понять, сколь важное положение в раннем неолитическом обществе занимал тот, кто обладал познаниями и опытом, относившимся к звездам и жертвоприношениям.
Страх людей перед нечистотой и загрязнением и потребность в очищении также являлись источниками власти, и поэтому всегда появлялись ведьмы и колдуны, жрицы и жрецы. Но древний жрец занимался не столько религией, сколько прикладной наукой. Его знания основывались на опыте, хотя нередко бывали недостаточными и даже ложными. Он ревниво хранил их в тайне, но это не меняет того факта, что именно знания и их практическое использование были его главным предназначением.
Двенадцать-пятнадцать тысяч лет назад во всех теплых и достаточно орошаемых частях Старого Света стали распространяться такого рода сообщества людей неолитического типа с традиционным классом жрецов и жриц, возделываемыми полями, деревнями и небольшими городами, огражденными стенами. Между этими сообществами происходил постоянный обмен знаниями. Элиот Смит и Риверс назвали культуру первых земледельцев «гелиолитической» («солнечно-каменной»); возможно, это и не самое удачное слово, но мы будем употреблять его, пока ученые не придумают какое-нибудь другое. Зародившись где-то в Средиземноморье и Западной Азии, гелиолитическая культура век за веком распространялась на восток, а также от острова к острову по всему Тихому океану, пока не достигла Америки, где смешалась с более примитивными формами жизни монголоидных мигрантов, пришедших с севера.
Где бы ни появлялись люди гелиолитической культуры, они приносили с собой новые понятия и навыки. Некоторые из их идей настолько эксцентричны, что требуют объяснений психолога. Например, они строили пирамиды и насыпали огромные курганы; выкладывали колоссальные круги из камней, возможно, для облегчения астрономических наблюдений; превращали в мумии некоторых и даже всех своих умерших; украшали себя татуировкой и практиковали обрезание; придерживались древнего обычая
