не сможешь физически. До самой смерти, паладин.
Служить Анхору?
– Я должен найти Элинду… – глухо произнес Ладомар. – Присяга не. помешает мне сделать это?
– Торг… Торг… – недовольно покачал головой Лев. – Пойми, я сейчас импровизирую. Мне кажется, что такой человек, как ты, нам пригодится. Но остальные братья могут такое мнение не разделять. Я служу Ахнору, Хам служит Анхору. Каждый добропорядочный человек в королевстве служит Анхору.
– За вампира тебе Шаман голову оторвет, – заметил Хам.
– Разберемся, – отмахнулся Лев. – Ну?
– Согласен, – решился Ладомар. Брать на душу смерть Эйдора он не мог. Так получалось, что жизнь мальчишки вложили в его руки, сделали ответственным. Коварно… Некрасиво…
– Тогда повторяй за мной… – Лев с серьезным видом стал говорить текст присяги, и Ладомар, стараясь не смотреть на испуганного Старра, слово в слово повторял речь воина Братства.
Сначала он пытался запомнить то, что проговаривал, но с каждым новым предложением забывал предыдущее, чувствуя, как знание просто закладывается в душу. Это была необычная присяга, которую и впрямь нелегко нарушить.
Когда Ладомар понял, что уже не может остановиться, что губы шевелятся против его воли, то запаниковал. Неужели он станет безвольной куклой, какой была для Эйдора Лемилла? Стоила ли жизнь юного чародея такого рабства?!
Едва речь закончилась, паладин медленно пришел в себя и с неожиданной радостью понял, что может шевелить руками. Переступил с ноги на ногу и с ожиданием посмотрел на Льва:
– Это все?
– Все. – Тот улыбнулся и бросил Палачам: – Вампира обработать, чтобы Поставленные не узнали, если вдруг он решит вернуться, и вышвырнуть на перевал.
– Принято, – мрачно проговорил молодой.
– Ну, Айлок, судьба тебе улыбнулась, – повернулся Лев к пожилому мужчине. – Надеюсь, братья не снимут с меня голову за такой поступок.
– Не должны, Лев, – с глубоким почтением произнес тот. – Братство еще раз доказало свое благородство.
– Эть, – неодобрительно покачал головой Хам. – Зря ты так все ж. Не к добру это!
– Поживем – увидим.
Палачи вместе с Эйдором исчезли в воздухе, но Ладомар успел поймать благодарный взгляд юного чародея. Теперь они в расчете…
– Зря, – шепнул другу Старр, когда оказался рядом. – Он того не стоил…
Паладин не ответил. Шагая по камням, он спускался к лесу. К анхорскому лесу! Вытащив из кошеля теплый наконечник стрелы, Ладомар улыбнулся. Северо-восток. Северо-восток!
Эйдор с угрюмым видом сидел на валуне, положив руки на колени, и смотрел на раскинувшуюся внизу долину. Палачи сдержали слово, доставили его на седловину перевала и, на прощание одарив злыми взглядами, растворились в воздухе. Какое-то время ошалевший от неожиданного спасения юноша брел куда глаза глядят по укутанным снегом и облаками камням, а потом вышел из хмари.
Сколько времени юный чародей буравил взглядом долину – он не знал. Внутри кипела ненависть к Анхору, к Палачам, к Братству. Он отомстит. Он даже не услышал ни одного слова благодарности. Справедливость? Они сделали раба из Ладомара! Все по расчету. Справедливость же не бывает по расчету.
Они ответят за это. Эйдор станет сильнее и вернется в Анхор. Отомстит! Освободит паладина! Если бы не он…
Эйдор вспомнил Агиру. Интересно, его так же встретили бы доблестные рыцари Братства? Казнили бы в горах? Почему Ордену служат вампиры, а юный чародей не может? Отчего ему не предложили текст присяги?! Молодой волшебник плотно сжал зубы, стараясь унять злость. Надо не беситься, а думать, как быть дальше…
Куда идти?
Глядя на долину, юноша заметил парящую над лесом точку.
– Агон? – вслух произнес он и в следующий миг чуть не свалился с камня.
«Кто это?» – раздалось в голове, и неожиданно мир загомонил на разные голоса, будто Эйдора выдернули из гор и бросили в центр праздничной ярмарки.
«Кто это?!» – настойчиво повторил кто-то.
– Это я, Эйдор… – понуро представился юноша.
«Какой Эйдор?»
– Эйдор из Скафолка. Анхорец…
Гвалт сводил с ума. Молодой чародей не мог ни слова разобрать в месиве голосов.
Агон молчал очень долго, но потом спросил:
«Так ты теперь с нами?»
– Похоже, что да… – устало произнес юноша. Он усмиец… Он – усмиец. Чудовище…
«Ты все испортил!»
– Надо поговорить… – Он такой же, как Агира. Он жил в Анхоре слугой Халда и теперь предал веру? Но почему? Как? Почему не тогда, на поляне, у трупа незнакомца и сожженной вампирши? Почему только сейчас?
«Ты где?»
– Смотрю на тебя с горы, красиво летишь…
Что же теперь будет?
– Я не предавал Халда… Почему я… такой?
«Потому что от веры здесь ничего не зависит», – неожиданно поделился голос. Когда Агон говорил, шум тысяч разговоров уходил на задний план. «Потому что ты таким родился. Потому что мы все такими родились!»
– Я так устал…
«Я тоже… Ты и твои товарищи сломали весь план! Где Лемилла?»
– У Братства… Ты убьешь меня?
«Нет! Раз ты с нами, зачем тебя убивать? Хотя признаюсь – час назад убил бы. Почему ты не ушел со своими?»
– Я изгнан… А почему ты мне отвечаешь?
Эйдор откинулся на спину и утер выступившие слезы.
«Потому что ты с нами. Мы семья, мальчик. Мы Дети Усмия».
Молодой чародей больше ничего не сказал. Лежа на камне, он шмыгал носом и глядел на низкие облака.
Огромный волк приземлился в ста шагах от чародея. Агон спрыгнул на землю и осторожно пошел по камням к юноше.
– Вот ты какой, Эйдор, – произнес он, глядя на чародея.
– Вот ты какой, Агон. – Эйдор с трудом улыбнулся седовласому волшебнику с глубокими, близко посаженными серыми глазами.
Император протянул ему руку:
– Вставай… Простудишься.