– И даже не попрощался, – с обидой проговорила Сати. – Я бы на его месте хоть «до свидания» сказала…
– Он за колдуном гнался, какие прощания? – резонно возразил приятель. – Догонит, разберется – и обратно.
Сати покачала головой.
– Нет, вряд ли… Он больше не вернется.
– Откуда знаешь?
– Чувствую, – задумчиво отозвалась Сати, глядя перед собой и окидывая мысленным взором весь город: многолюдные улицы, тихие переулки, просторные площади, старые парки, скверы, набережную, галечные отмели, окраину, заросшую одуванчиками.
– Он говорил как-то, что странствует всю жизнь… и на свете еще много миров, где он не был. Я думаю, что Тильвус, он…
Сати умолкла, подыскивая слова.
Никита вопросительно посмотрел на нее.
– Вечный Странник? – подсказал он, улыбаясь.
– Точно.
Они снова замолчали и в молчании дошли до бульвара, свернув на углу во двор редакции.
Во дворе царила необыкновенная суматоха. Возле крыльца конкурентов стояла грузовая машина, и крепкие ребята в одинаковых синих комбинезонах вытаскивали мебель и грузили в кузов.
– Что это? – удивился сисадмин.
Один из грузчиков вытащил отвертку, подошел к крыльцу и принялся отвинчивать табличку «Рекламное агентство „Нимфа“.
– «Нимфа»-то уезжает! – не веря своим глазам, воскликнул Никита. – Вот это да! С чего бы это?!
– С чего? Я тебе рассказывала, как начальник рекламы пожарный багор в ихнего предводителя метнул? – поинтересовалась у него Сати. – Вот то-то… А там, на пожарном-то щите еще много чего висит: и лом, и лопата и, между прочим, топор настоящий. Вот «Нимфа», видать, и решила съехать – от греха подальше…
Никита понимающе кивнул:
– Нимфа-шмимфа… Накала борьбы не выдержали, слабаки!
Он посмотрел на окна рекламного отдела газеты: там, судя по всему, царило веселье. За стеклом мелькало торжествующее лицо начальника отдела, менеджеров, потом на крыльце появился Порфирий Петрович, одетый почему-то в китель с погонами генералиссимуса, обвешанный бутафорскими орденами, с трубкой в руке и приветливо помахал Сати и Никите.
Свадебный фотограф Адольфыч сидел под деревом возле городских прудов и ждал. В воде возле берега лежали две бутылки пива. Адольфычу очень хотелось выпить, но он твердо решил во что бы то ни стало дождаться друга, чтобы пить не просто так, а за приятной беседой. Приятель все не шел, и Адольфыч, коротая время, вспоминал его рассказы. Ему казалось, что приоткрылась дверь в какой-то неведомый сказочный мир, яркий, красочный, насквозь продуваемый солеными морскими ветрами. Там в синем небе кружил дракон, по морю бежали парусные корабли, и ветер играл пестрыми флагами на башнях. И от этого взрослый человек Адольфыч чувствовал себя совсем как в детстве, когда еще не разучился верить в чудеса.
Он подпер ладонью щеку и принялся терпеливо ждать.
ЭПИЛОГ
Днем в трактире «Усталый путник» было немноголюдно – пара пожилых степенных купцов отдавали должное жареной свинине, несколько усталых паломников чинно вкушали вареные овощи, да сидел возле окна человек в темном дорожном плаще, неспешно потягивая пиво из глиняной кружки.
Толстый румяный трактирщик оглядел зал: да, посетителей пока что негусто, но не беда, зато вечером- то, как обычно, яблоку негде будет упасть! Готовили в «Путнике» отменно, пиво варили хорошее, да и стоял трактир на бойком месте – прямо на въезде в столицу, так что жаловаться грех – дела шли прекрасно.
Пользуясь свободной минутой, хозяин прошел за стойку и принялся царапать что-то на куске пергамента, время от времени покусывая перо и бдительно приглядывая за мальчишками-подручными, шнырявшими по трактиру – кто с грязной посудой, кто с охапкой дров.
– У паломников, что идут к месту святынь, очистительный пост, – доложил один из мальчишек. – Что им подать?
– «Что им подать, что им подать»! – беззлобно проворчал толстяк, обмакивая перо в чернильницу, сделанную из рога буйвола. – Околачиваешься в моем трактире почти полгода, пора бы уже и запомнить. Подай овощи, яйца и лепешки. Можешь добавить сыр. И упаси небо предлагать им мясо или рыбу! Ясно?! – Он сурово сдвинул брови.
Мальчишка кивнул и убежал. Хозяина он нисколько не боялся, тот, хоть и ворчал все время, человеком был добрым и по пустякам не придирался. Иной раз, когда посетителей не было, даже развлекал ребятню, показывая маленькие чудеса – то заставлял мышей из погреба маршировать посреди трактира, то велел чашкам плясать на столах, в общем, был чародеем. Конечно, не тем, что повелевали высшими силами, а самым обычным. И магия его была домашней и совсем не страшной. Он умел заговаривать зубную боль, выводить блох и тараканов да накладывать заклятие на горшки с молоком, чтоб отвадить кошку. Когда же хозяин бывал в особо хорошем расположении духа, то обязательно рассказывал истории о другом мире, где ему довелось побывать как-то. Мальчишки его приключения наизусть знали, но каждый раз слушали с горящими глазами – так было интересно. Жаль только, что многие считали хозяина чудаком и рассказам его не верили. Да и то сказать, глядя на трактирщика, невысокого румяного толстяка с блестящей лысиной, трудно было поверить, что на его долю выпали такие удивительные приключения! Но хозяин, даже когда над ним посмеивались, не обижался.
