Ликкета удивленно посмотрела на Троя и весело рассмеялась.
– Вот уж не подозревала, что у Даргола есть чувство юмора…
В этих словах была некая неправильность, что-то такое, что резануло Троя по ушам, но что он не успел понять… Потому что в ближайшем переулке метнулась чья-то тень.
– Интересно, а как вы все уживаетесь?
Трой, не отрывая напряженного взгляда от приближающегося темного зева переулка, незаметно ухватил за рукоятку свой радаганский нож и осторожно вытащил его из ножен.
– Так это… гном с идшем и не уживаются. Всю дорогу ругаются… а как распалятся, так идш гнома начинает звать пустоголовым каменным грызом, а гном идша бестолковым волосатым… кхм… прошу прощения, хреном.
Ликкета несколько мгновений переваривала услышанное, а потом громко расхохоталась:
– Но ведь пока на идша никто не пытался, как это говорят, наехать, а? – заговорила она, посерьезнев.
Трой от удивления даже забыл про переулок:
– То есть как это наехать? На кого? На нашего побратима?
Тут настал момент удивляться Ликкете.
– Идш – ваш побратим?
Трой кивнул:
– Ну да. Сначала-то все как-то само собой получилось. Ну, когда мы побратались… А потом уже вроде как традиция. Ежели я кого в десяток беру, он тут же нашим побратимом и становится.
Ликкета некоторое время шла молча, очевидно размышляя над тем, что услышала.
– Так все они не только ТВОИ побратимы, но и друг с другом?
– Ну да.
– И гном с эльфом тоже?
– Ну! – снова кивнул Трой и тихо шепнул: – Погоди-ка, я сейчас его…
Он успел замахнуться, но когда рука готова уже была метнуться вперед, посылая тяжелый, мощнее кинжала, радаганский нож прямо в тускло обозначившийся силуэт, Ликкета, подпрыгнув, вцепилась ему в плечо и закричала:
– Не надо!
Трой еле успел стиснуть пальцы, не выпуская клинок, уже готовый радостно устремиться к телу врага, и пробормотал:
– Он за нами, почитай, от самой таверны идет.
– Да, я знаю. – Ликкета шумно выдохнула. – Это мой… – она запнулась, – мой племянник. После того случая… дядюшка с отцом решили, что мне не стоит разгуливать по ночным улицам в одиночку. Так что теперь, когда мне предстоит поздно возвращаться домой, Левкад сопровождает меня до дворца.
Троя болезненно кольнуло в сердце. Оказывается, у Ликкеты есть штатный защитник, а ведь он сам претендовал на это место…
– Левкад, – Ликкета повернулась к фигуре в темном плаще, выступившей из густого сумрака, – как видишь, сегодня у меня есть сопровождающий. Так что можешь спокойно отправляться домой.
Тот, кого назвали Левкадом, молча поклонился и растворился в сумраке переулка…
На следующее утро Трой проснулся совершенно счастливым. Кубарем скатившись по лестнице, он выскочил на задний двор таверны, подбежал к коновязи, запрыгнул на нее, сделал стойку на вытянутых руках, несколько раз отжался ногами вверх и соскочил на землю, кувыркнувшись в воздухе.
– Да уж, ТАКОГО способа сбросить любовное томление я еще не встречал.
Трой резко обернулся.
В дверях конюшни стоял гном и с усмешкой смотрел на него. Трой смутился.
– Да я… это…
Гном махнул рукой:
– Ладно уж, вон, иди окатись из бадьи. – Он повернулся и скрылся в конюшне. Трой еще минутку постоял, глядя на ворота конюшни, потом подошел к колодцу и, подхватив бадью, полную ледяной воды, опрокинул на себя. Этого ему показалось мало, и он еще два раза, работая воротом, вытаскивал бадью и поливал себя водой.
После завтрака гном подошел к нему:
– Десятник, надо бы дойти до сотника.
– Это зачем?
Гном ухмыльнулся:
– Да ты, похоже, забыл. Нам предстоит рейд.
– Так это же еще через две недели!
Гном воздел глаза к потолку:
– О боги, ну почему, когда вы одаряете людей любовью, взамен забираете разум? Очнись, десятник, Даргол, конечно, говорил о двух неделях, но после того разговора уже прошло двенадцать дней.
Трой помрачнел:
– Мы договорились с Ликкетой встретиться через неделю, на празднике Тригана-святителя.
Гном покачал головой и неожиданно сказал:
– Я бы на твоем месте не строил далеко идущих планов.
– Почему это?
Гном пожал плечами:
– Нет, погулять там, потискаться вам никто не помешает… ежели тоже чего там сладится – опять же, все в ваших руках, а вот насчет семьи… я бы не сильно рассчитывал.
– Почему?
Гном тяжело вздохнул:
– Трой, чем ты слушал?
– Чего?
– Ты что, не слышал, она рассказывала, что ее отец – из знатных, а сама она служит в свите у принцессы Лиддит. – Гном покачал головой. – Охоньки… и что в мире творится?
Трой вспомнил суровую принцессу в сверкающих доспехах на белоснежном эльфийском скакуне и невольно поежился. Не хотел бы он постоянно торчать рядом с такой воительницей. Бедная Ликкета…
– Нет, ты не только поглупел, но и оглох! – рявкнул Гмалин. – Ты что, не слышишь, что я тебе говорю?
– Что? – очнулся Трой.
– А то, что она – дворянка, а ты – простолюдин.
– И что?
– А то, – чуть спокойнее продолжил гном, – что у вас нет никаких шансов.
– То есть?
– Ну, не получится у вас ничего.
– Это почему же?
– А вот поэтому и не получится, – угрюмо сказал гном. – Порядки у вас, у людей, такие.
Трой немного помолчал, раздумывая.
– То есть ты хочешь сказать, что, ежели я простолюдин, ей за меня никак нельзя? – проговорил он наконец.
Гном утвердительно мотнул головой. Трой вновь наморщил лоб:
– А ежели…
– Да пойми ты, дурья башка, может быть, у вас все действительно по-серьезному закрутится, да только радости от этого ни тебе, ни ей не будет. Ну, сладится у вас, ну, согласится она за тебя пойти, ну, даже найдем мы какого священника, что обряд для вас проведет, и что? Согласно Имперскому уложению она тут же лишится дворянства, а значит, ее сразу же вышибут из дворца, от нее отречется семья, с ней перестанут разговаривать ее подруги, друзья, сродственники… ты сам для нее такого хочешь?
Трой угрюмо помотал головой.
– Вот я и говорю, – продолжал гном, – ежели погулять, ну, там, за ручки подержаться – это пожалуйста.
