Мне и себя-то до смерти жалко. И Ночку жалко.
Бедняжка задень набегалась, нагулялась, - теперь еле бредет, еле ногами переступает...
Да и бандиты, я вижу, тоже чего-то приуныли маленько. Атаман уж сердиться стал. То и дело спрашивает:
- Ну, что? Скоро ли?
Я говорю:
- Скоро. Скоро.
Он говорит:
- Да знаешь ли ты, где плотина-то? Может, ты путаешь чего-нибудь?
Я говорю:
- Нет, не путаю.
- Ты сама-то была на мельнице? Какая она - плотина? Широкая?
Я говорю:
- Очень широкая.
- Тачанка пройдет?
- Нет, - говорю, - тачанка, пожалуй, не пройдет.
Это я нарочно сказала. Я думала: может, они испугаются и не поедут дальше, если тачанка-то у них не пройдет. Но вижу - нет, не испугались. Едут.
Они меня по дороге много о чем расспрашивали.
И сколько в городе красных, и какие части, и много ли у них при себе оружия. А я хоть и знаю, что мало, а говорю:
- Ох, до чего много! И винтовки, и пулеметы, и револьверы.
Они только посмеиваются.
- Да ну? - говорят. - Неужели не врешь? Неужели даже револьверы?
Я говорю:
- А что вы думаете? Даже пушка есть. Я своими глазами видела: у самой плотины стоит. Вот такая пушища - с колесами...
- Неужели, - говорят, - с колесами?
Я думала, что они хоть пушки-то испугаются.
Нет. Опять смеются.
- Ну, что ж, - говорят. - Пойдем побачим, що це за пушка с колесами...
Не до смеху им.
НАКОНЕЦ ГРОХНУЛО
А потом и смеяться перестали.
Только и слышу:
- Ну, что? Скоро ли мельница?
А я им только одно говорю:
- Скоро. Скоро. Успеете.
А сама думаю:
'До коих же пор я им головы морочить буду? Ведь этак, - думаю, пожалуй, я могу их до самого синего моря довести'.
И только подумала это - слышу: бах! трах! трах!
Три раза подряд как грохнет.
'Ну, - думаю, - слава тебе, господи, плотину взорвали...'
А бандиты остановились, перепугались. Кричат:
- Що це таке?
- Что такое?
Лошади у них все в одну кучу сбились. Зафыркали.
захрипели. Коляска куда-то в канаву въехала. Такой шум поднялся - хоть уши пальцами затыкай.
Атаман Соколовский наган из кобуры выхватил.
Кричит:
- Эй, вы, барахло собачье! Тихо там! Не наводи панику...
Потом ко мне повернулся и говорит:
- А я думал - ты врешь.
Я думаю:
'Ну что ж. Правильно. Вру. А в чем дело?'
А он уж не мне, а своим есаулам говорит:
- А ведь девчонка-то правду сказала. И верно, оказывается, семидюймовка у них.
Я думаю:
'Какая семидюймовка?'
Посмотрела за реку. А там в эту минуту что-то как вспыхнет, как ухнет.
И почти сразу же где-то совсем рядом, в кустах за моей спиной, взорвался орудийный снаряд.
Меня даже воздухом в сторону откинуло.
ПОД ОБСТРЕЛОМ
Я, помню, еще успела подумать:
'Что такое? Так, значит, это не плотина была? Значит, это из пушек стреляют? Откуда же, - думаю, - пушки у наших?'
Но тут меня чуть не задавили. Бандиты от страха прямо с ума спятили. Такой у них поднялся галдеж, такая свалка, что и рассказать не могу.
Атаман Соколовский кричит:
- Стой! Стрелять буду!
А они и не слушают его - гонят куда попало. Коляска у них трещит. Лошади спотыкаются, падают...
Ночка, моя бедняжка, мычит, мечется между ними.
А они и внимания не обращают, дуют себе напролом.
А тут еще как нарочно пулемет затрещал из-за реки.
Так уж тут и сам Соколовский не выдержал. Стегнул коня, крикнул: 'За мной!' - и вперед ходу.
И мы с моей Ночкой тоже бежать припустились.
Только мы не вперед, а - в кусты.
ДО СВИДАНЬЯ, НОЧКА
Я думаю:
'Откуда же пушки взялись? Ведь не было! Ни одной не было'.
И вдруг мне как будто подсказал кто-то:
'Так это же папа! Папина дивизия подошла!'
У меня даже голова закружилась, как только я подумала об этом.
'Ну конечно же, - думаю, - папина дивизия в город пришла. Потому и плотину, наверно, не взрывали. Теперь их там много, теперь им бояться нечего... Теперь уж небось бандитам не поздоровится...'
И вдруг я вспомнила, что ведь бандиты уходят, что ведь я сама увела их подальше от города... Меня будто крапивой стегнули...
'Что же я наделала? Дура! Ведь их потом не найдешь. Ведь они, если в лес уйдут, их полгода потом ловить придется!'
А уж из города, вижу, и стрелять перестали. Думают, наверно: ушли бандиты...
'Как же, - думаю, - их задержать? Что бы такое придумать?'
И придумала все-таки.
- А ну, - говорю, - Ноченька, до свиданья, беги-ка ты домой одна.
Подхлестнула ее хворостинкой, а сама повернулась - и бегом, догонять бандитов.
БАНДИТЫ ХОТЯТ МЕНЯ ЗАРУБИТЬ
Они еще далеко не успели уйти.
Чего у них там случилось - не знаю, только вижу:
стоят, окружили атамана своего, кричат, руками размахивают.
Я еще до них и добежать не успела, а уж атаман как будто ждал меня.
- Вот! - говорит, - она! Здесь она!
Потом говорит:
- Ну! Где ж плотина-то?
А я задрожала вся, руки перед ним ладошками сложила и говорю:
