из мешковины из-за своей астмы. Ворс раздражал меня, и я был вынужден спать на земле. Поскольку у меня не было гамака из мешковины, я не мог рассчитывать на получение брезентового. Такие повседневные мелочи составляют часть личной трагедии, и в условиях походной жизни их замечают редко, но Фидель увидел это и сделал исключение в отношении меня, приказав выдать брезентовый гамак. Я очень хорошо помню, что это случилось на берегах Ла-Платы, когда мы поднимались к Пальма-Моча. Это было на следующий день после того, как мы впервые отведали конины.
Конина не была деликатесом, более того, она явилась своеобразной суровой проверкой способности людей приспосабливаться к условиям. Крестьяне из нашего отряда были возмущены и отказались есть свою порцию, а некоторые считали Мануэля Фахардо чуть ли не убийцей. Раньше он работал мясником, и теперь его мирная профессия была использована нами, чтобы поручить ему заколоть лошадь.
Эта первая лошадь принадлежала крестьянину по имени Попа, жившему на другом берегу Ла- Платы. Попа, вероятно, уже научился читать во время проведения кампании по борьбе с неграмотностью, и, если ему в руки попадет журнал 'Верде оливо', где опубликованы мои заметки, он вспомнит, как в ту ночь в дверь постучались три партизана в изношенной одежде и, перепутав его с одним доносчиком, конфисковали старую лошадь с сильно побитой спиной. Через некоторое время эта лошадь стала нашей пищей. Для иных ее мясо было изысканным яством, а для желудков крестьян явилось испытанием. Они считали, что совершают акт каннибальства, пережевывая мясо старого друга человека.
Знаменитое интервью
В середине апреля 1957 года наш проходивший обучение отряд вернулся в район Пальча-Моча и расположился поблизости от пика Туркино. В то время для нас самыми ценными бойцами в горах были выходцы из крестьян. Состоящие из них разведывательные дозоры во главе с Гильермо Гарсия и Сиро Фриасом посылались во все концы Сьерры. Они добывали ценную информацию и обеспечивали отряд продовольствием.
В описываемые дни мы вновь находились в районе у Арройо-дель-Инфьерно, где произошел один из наших боев.
Крестьяне, которые пришли поприветствовать нас, рассказали о происшедших здесь трагедиях. Нам сообщили о том, кто вывел на нас батистовцев и кто погиб тогда. Из бесед бойцы отряда получили много полезных сведений об обстановке в этом районе.
В тот момент у Фиделя не было радиоприемника, и один из крестьян охотно отдал ему свой. Теперь мы могли слушать сообщения из Гаваны. Приемник был большой, и его пришлось переносить в вещмешке. Поскольку так называемые конституционные гарантии были восстановлены, сообщения по радио стали более понятными.
Гильермо Гарсия с двумя партизанами отправился на поиски шпиона. Гарсия был переодет в форму капрала, а его товарищи - в форму солдат батистовской армии. На следующий день они доставили его к нам. В пути шпион вел себя спокойно, и ничто не вызывало у него подозрений, но когда перед ним появились наши бойцы в изорванной одежде, ему стало сразу ясно, куда он попал и что его ожидает. С откровенным цинизмом он рассказывал о своих связях с батистовской армией, о том, как он заранее выследил наш отряд и предлагал 'этому подонку Касильясу', выражаясь его словами, вывести солдат в район расположения повстанцев и легко уничтожить их там. Однако тот, мол, не послушал его.
Вскоре после казни шпиона от Селии пришло сообщение о том, что она придет с двумя североамериканскими журналистами, которые хотят взять интервью у Фиделя. Кроме того, она прислала деньги, собранные среди симпатизирующих 'Движению'.
Было решено, что Лало Сардиньяс приведет североамериканцев через Эстрада-Пальму. Будучи торговцем, он хорошо знал здешние места. В тот период, когда район наших действий расширился, мы усиленно подыскивали надежных крестьян, которые выполняли бы роль связных и обслуживали создаваемые нами опорные базы снабжения. Бойцы отряда устанавливали связь с крестьянскими семьями, изъявлявшими желание помогать в снабжении повстанцев, организовывали склады. Эти опорные базы служили нам и. как пристанище во время быстрых переходов в Сьерре.
Жители Сьерры очень выносливы и могут быстро покрывать большие расстояния. когда они говорили, что ходьбы тут всего на полчаса или, как они обычно выражались образно, 'не успеет петух пропеть, как вы доберетесь туда', это часто вводило нас в заблуждение. У бойцов складывалось впечатление, что гуахиро имеет свою единицу измерения времени и пространства.
Спустя три дня после получения приказа Лало Сардиньясом стало известно, что к нам поднимаются в районе Санто-Доминго шесть человек - две женщины, два американских журналиста и двое неизвестных сопровождающих. Однако полученные сведения были противоречивыми. Люди даже говорили, что в результате доноса полиция якобы узнала о появлении этой группы и окружила дом, в котором она находилась. Новости распространяются в Сьерре с молниеносной быстротой, но с такой же быстротой они и искажаются. Камило получил приказ отправиться во главе взвода и освободить американцев и Селию Санчес, которая, как мы знали, была с ними. Однако они прибыли живыми и невредимыми.
Журналист Боб Табер и фоторепортер прибыли к нам 23 апреля. Вместе с ними были товарищи Селия Санчес и Айде Сантамария, а также посланцы равнинных организаций 'Движения' Иглесиас и Марсело Фернандес. Иглесиас, имевший подпольные клички Маркос и Никарагуа, был тогда руководителем боевых групп Сантьяго, а сейчас он имеет звание майора и является губернатором провинции Лас-Вильяс. Бывший координатор 'Движения' Фернандес в настоящее время работает заместителем председателя Национального банка. Во время интервью Марсело выполнял роль переводчика.
Встреча с журналистами проходила в соответствии с протоколом. Мы стремились показать американцам нашу силу и избежать каких-либо 'нескромных' вопросов с их стороны. Нам не было известно, что собой представляют эти журналисты, но тем не менее интервью состоялось.
В те дни к нам присоединился один из самых симпатичных людей, участвовавших в революционной войне, - Вакерито. Он пришел в отряд вместе со своим товарищем. Как всегда в таких случаях, мы попросили их рассказать о себе и провели политическую беседу. Эта задача часто выпадала на мою долю. По словам Вакерито, он был из Морона провинции Камагуэй и уже больше месяца разыскивал нас. У него не было определенных политических взглядов, и он производил впечатление здорового веселого юноши, который видел в нашей борьбе лишь романтику приключений. Он пришел босым, и Селия Санчес одолжила ему свои запасные мексиканские туфли. Они оказались единственной обувью, подходящей по размеру Вакерито - уж очень он был маленьким. В новых туфлях и большой крестьянской шляпе этот юноша был похож на мексиканского пастушка (вакерито). Отсюда и появилось его прозвище.
Как все знают, Вакерито не дожил до победы революции. Командуя штурмовым взводом 8-й колонны, он погиб за день до взятия Санта-Клары. Нам всем запомнилась его жизнерадостность, его ребяческий задор и необыкновенная находчивость при встрече с опасностью. Вакерито был большим фантазером. Возможно, ни в одном из своих рассказов он не обходился без того, чтобы не преувеличить все до такой степени, что действительное становилось неузнаваемым, Однако, выполняя обязанности связного, а затем командира штурмового взвода, Вакерито доказал, что для него не существовало резко очерченной границы между реальностью и фантазией. То, что ему подсказывало его быстрое воображение, он умело воплощал на поле боя. К концу нашей революционной борьбы его необычайная отвага стала легендарной.
Однажды после очередной вечерней беседы в колонне мне пришло в голову расспросить Вакерито, недавно прибывшего к нам, о его жизни. Слушая, я делал карандашом заметки для памяти. Когда Вакерито закончил рассказывать, поведав нам о многих красочных историях, я спросил его, сколько ему лет. В то время Вакерито было немногим более 20 лет. Сопоставив даты совершенных им 'подвигов', я обнаружил, что он пошел работать за пять лет до своего рождения.
Товарищ Никарагуа сообщил нам о наличии в Сантьяго оружия, оставшегося после нападения на президентский дворец. По его словам, там имелось 10 пулеметов, 11 винтовок 'джонсон', 6 ружей и еще кое-что из снаряжения. По существовавшему плану это вооружение предназначалось для открытия нового района боевых действий около сентраля Миранда. Фидель был противником этой идеи и приказал
