— Думаю, Лависсу утащили сюда, — предположил Баюн. — Когда я искал место для ночлега, этой ямы не было. Наверно, этот ход открыли только сейчас.
— А кто украл Лависсу? — с замиранием сердца спросил Андрей.
— Не знаю. Но ее нужно найти. Жди меня, будь осторожен, а я пойду посмотрю, куда ведет эта подземная дорога, — робот подхватил мальчика и хотел помочь ему выбраться.
— Я пойду с тобой, — Андрей вырвался и вслепую сделал несколько шагов по подземному ходу. — Только дай фонарик!
— Нет! — наотрез отказался робот. — Это может быть слишком опасно. Я за тебя отвечаю!
— Поэтому я и пойду! — Андрей лихорадочно размышлял, как ему убедить Баюна взять его с собой. — Ты не знаешь, какие еще опасности подстрегают на этой планете. Я останусь ждать тебя наверху, а утром придет какой-нибудь голодный котозавр и сожрет меня. Ты вернешься с Лависсой, а от меня и косточек не осталось.
У робота на споры времени не было. Пора было спешить за Лависсой, пока ее утащили не слишком далеко.
— Вместе так вместе, только не отходи от меня далеко.
На груди у робота, щелкнув, отъехала панель и загорелся встроенный в корпус мощный фонарь. Луч скользнул по стенам широкого извилистого хода, круто уходящего вглубь.
— Посмотри какие катакомбы! — восхитился Андрей. — Ой, не царапайся!
Крылатый ежик прочно сидел на плече у мальчика, вцепившись в скафандр пальчиками с острыми коготками. Колючки у ежика стояли дыбом, так что он напоминал игольницу. Наружу выглядывали только розовые крылышки и длинный чуткий нос.
Друзья стали быстро спускаться по прорытым ступенькам. Робот старался, чтобы мальчик все время был в луче фонаря. Он решил держаться центральной, самой широкой галереи, так как по узеньким боковым галерейкам протащить упирающуюся девочку вряд ли было возможно.
Широкий подземный ход разветвлялся вначале надвое, потом опять надвое. Ступеньки вели все глубже и глужбе. Можно было подумать, подземные дороги пронизывают всю планету.
— Лависса! — позвал Андрей. — Где ты?
Ни звука в ответ. Только где-то далеко в подземном коридоре случился обвал, и с сухим стуком осыпались камни. Андрей споткнулся обо что-то и едва не покатился вниз по ступенькам. Хорошо, Баюн вовремя подхватил его.
— Тут что-то валяется, кажется, камень, — мальчик потер ушибленное плечо, которым задел за стену.
Баюн осветил ступени, и они увидели крупный вытянутый череп, скалящий желтые зубы. Взгляд его пустых глазниц упирался прямо в путешественников. У Андрея перехватило дыхание.
Баюн наклонился и некоторое время изучал зловещую находку.
— Это не человеческий череп. И скажу тебе, мне не хотелось бы встретиться с живым его обладателем. Посмотри, какой он крупный! А зубы! Такими перекусить руку раз плюнуть, — покачал головой Баюн.
— Может, это какие-нибудь подземные динозавры? Надеюсь, не они похитили Лависсу.
— Я тоже на это надеюсь, — серьезно сказал Баюн.
Озираясь, они продолжили опасный спуск. Узенький луч фонаря терялся в черных лабиринтах подземных ходов. Наконец, ступеньки закончились. Путешественникам показалось, что они на довольно большой глубине.
Подземная дорога круто свернула. Высветилась гладкая стена, выложенная плохо отесанным камнем.
— Я уже думал, у меня колени отвалятся от этого спуска! — выдохнул Андрей.
— Берегись! — Баюн шагнул вперед, заслоняя Андрея.
Сразу за поворотом раздался непонятный звук, похожий одновременно и на плач и на рычание. В ярком луче фонаря заплясало что-то большое и мохнатое с круглыми ярко-оранжевыми глазами…
Глава пятая.
ТАИНСТВЕННЫЕ ПОХИТИТЕЛИ
Лависса сладко спала на травяной постели. Ей снилось, она верхом на прирученном прыгозавре несется по Деметре, а сзади бежит Андрей и завидует. Он что-то кричит, но Лависса слышит только: «Шу- шу-шу! Шур-шу-шу!»
В это-то время и раздался непонятный шум и писк. Не успел робот скрыться за камнями, на минуту оставив спящих детей без присмотра, как трава возле Лависсы зашевелилась и из нее выглянуло несколько странных существ.
— Шур-шу! Гыр-гыр! — перешептывались они, подталкивая друг друга.
Незнакомцы были маленькие, носатенькие, бородатенькие и одеты в блестящие темные курточки из подземного теплого мха. У каждого из них было по четыре руки и коротенькие босые ножки с длинными цепкими пальцами. Этими пальцами можно было уцепиться за любой выступ и камешек и ловко лазать по подземным пещерам и переходам.
— Гыр-гыр-гыр! Шу-шу-шу! — незнакомцы подкрались к Лависсе, все разом набросились на нее, схватили и потащили в подземный ход.
Девочка проснулась и закричала. Издали послышался топот Баюна, со всех ног спешащего на помощь.
Посовещавшись, незнакомцы заткнули Лависсе рот куском мха и, не обращая внимание на сопротивление, потащили ее куда-то вниз.
В подземных коридорах было темно. Лависса чувствовала, они куда-то спускаются, но сколько ни напрягала зрение, так ничего и не увидела. Ее похитители, напротив, отлично ориентировались в темноте.
— Шу-шу-шу! Гыр-гыр-гыр! — перешептывались они.
Лависсе стало очень страшно. Она вытолкнула языком кусок мха и заплакала, а плакать девочка умела как никто другой. С детства научилась. Надо же было как-то воздействовать на папу, маму и многочисленных нянек. Лависса различала три вида плача:
хныканье — когда нужно было что-то выпросить или выразить общее недовольство;
плач средней громкости — когда чувствовала себя несчастной или у нее что-нибудь немножко болело;
и, наконец, плач с рыданием и всхлипами, который она применяла только в самых экстренных случаях. Например, когда под защитный барьер президентского сада подкопался хищный полутораметровый динозаврокрот и откусил хвост любимому Лависсиному прыгуну.
Его и использовала теперь девочка. В кромешной тьме глубоких коридоров он звучал особенно печально и душераздирающе, отражаясь эхом от каменистых потолков и вызывая обвалы. Захлебываясь в слезах, Лависса извивалась и брыкалась.
Носатенькие существа остановились и озабоченно зашушукались, очевидно, решая как поступить. Один из четырехруких похитителей попытался зажать Лависсе рот ладошкой. Это оказалось его серьезным просчетом.
— А-а-а-ам! — не переставая реветь, Лависса укусила его за палец. Похититель охнул, отдернул руку и запрыгал по подземному коридору.
Существа вновь взволнованно зашушукали: «Гыр-гыр! Шу-шу-шу!» Они приподняли несчастную девочку и стали ее покачивать, стараясь убаюкать, как плачущего ребенка. Но не тут-то было. Лависса и не думала утешаться. Ее плач переростал в громогласное рыдание.
Тогда человечки, не в силах больше выносить этого, опустили Лависсу на пол и закрыли свои остренькие мохнатые ушки сразу всеми ручками.
В кромешной тьме вдруг замерцал слабый зелененький огонек. Лависса от удивления перестала
