Валландер поехал в больницу. Он бывал там уже много раз, но все еще с трудом ориентировался в недавно построенном комплексе. Он зашел в кафетерий на первом этаже и купил банан. Затем направился в патолого-анатомическое отделение. Врач-патологоанатом по фамилии Мёрт вскрытия еще не начал, но уже мог дать ответы на некоторые вопросы Валландера.
— И тот и другой были убиты выстрелом из пистолета, — сказал врач. — Прямо в сердце с близкого расстояния. Полагаю, это убийство.
— Результаты вскрытия нужны мне как можно скорее, — объяснил Валландер. — Вы можете сказать сейчас, как давно они умерли?
Мёрт покачал головой.
— Нет, — сказал он. — И это в некотором смысле и есть ответ.
— Что вы имеете в виду?
— То, что смерть произошла, по всей вероятности, довольно давно. И тем труднее будет установить точное время смерти.
— Два дня? Три? Неделя?
— Не могу сказать, — стоял на своем Мёрт. — А гадать я не хочу.
Мёрт скрылся за дверью прозекторской. Валландер снял куртку, надел резиновые перчатки и начал осматривать одежду мертвецов, сложенную на стеклянном столе.
Один костюм оказался сшит в Англии, другой в Бельгии. Обувь была итальянская и, насколько Валландер мог судить, дорогая. Рубашки, галстуки и белье не уступали костюмам. Все — хорошего качества и наверняка куплено в дорогом магазине. Осмотрев одежду дважды, комиссар понял, что не обнаружил ничего, что могло бы хоть как-то продвинуть вперед его расследование. Единственное, что он узнал, это то, что оба мужчины не испытывали денежных затруднений. Но где же их бумажники? Обручальные кольца? Часы? Еще более озадачивал факт, что в момент смерти эти люди были без пиджаков. На пиджаках нет ни дыр от пуль, ни следов пороха.
Валландер пытался представить себе, что могло произойти.
Кто-то застрелил двоих человек прямо в сердце. Убив их, преступник надел на них пиджаки и положил на спасательный плот. Зачем?
Комиссар снова осмотрел одежду. «Чего-то я все же не углядел, — подумал он. — Рюдберг, помоги мне».
Но Рюдберг молчал. Валландер вернулся в полицию. Он знал, что вскрытие займет много часов. Предварительное заключение придет не раньше завтрашнего дня. На столе в кабинете лежала записка от Бьёрка: он считал, что следует подождать день-другой, прежде чем связываться с Интерполом. Валландер разозлился. Зачастую Бьёрк излишне осторожничает.
Летучка, назначенная на шесть, прошла быстро. Мартинссон сообщил, что люди из спасательного плота в розыске не значатся. Сведберг провел долгий разговор с одним из метеорологов в Норрчёпинге, и тот пообещал оказать помощь, как только получит официальный запрос от полиции Истада.
Валландер сообщил, что, как он и предполагал, это двойное убийство. И попросил Мартинссона и Сведберга подумать, зачем было убийце надевать пиджаки на мертвые тела.
— Мы поработаем еще пару часов, — в заключение сказал комиссар. — Если у вас есть другие задания, отложите их или передайте другим сотрудникам. Это дело обещает быть трудным. Я позабочусь о том, чтобы следственную группу расширили уже завтра.
Оставшись в кабинете один, Курт Валландер развернул на столе морскую карту. Провел пальцем по береговой линии до Моссбюстранда. Плот мог плыть долго, размышлял он. Или не очень. Его могло сносить вперед и назад. Вправо и влево.
Зазвонил телефон. На секунду Валландер задумался, стоит ли брать трубку. Времени уже много, и он собирался идти домой, чтобы спокойно поразмышлять над произошедшим в тишине. Затем все же снял трубку.
Звонил Мёрт.
— Ты уже закончил? — удивился комиссар.
— Нет еще, — ответил патологоанатом. — Но я обнаружил кое-что, что показалось мне важным. И хотел сообщить об этом сразу.
Валландер затаил дыхание.
— Эти двое не шведы, — сказал Мёрт. — По крайней мере, они родились не в Швеции.
— Как ты это установил?
— Я осмотрел их зубы: пломбы ставил не шведский врач. Скорее русский.
— Русский?
— Да, дантист из России. Или во всяком случае, из стран Восточной Европы. Они применяют совершенно отличную от нашей методику.
— Ты в этом уверен?
— Иначе я бы не позвонил. — Валландер почувствовал раздражение в голосе Мёрта.
— Я тебе верю, — поспешно ответил комиссар.
— И еще кое-что, — продолжал Мёрт, — возможно, не менее важное. Эти двое должны были радоваться, что их пристрелили. Прости за цинизм. Прежде чем убить, их основательно пытали. Жгли руки, сдирали кожу, защемляли пальцы — словом, все ужасы, какие можно вообразить.
Валландер молчал.
— Ты меня слушаешь? — спросил Мёрт.
— Да, — ответил Валландер. — Я слушаю тебя. Я просто обдумываю то, что ты сказал.
— Я уверен в том, что говорю.
— Не сомневаюсь. Просто это не слишком приятные новости.
— Поэтому я и решил позвонить сразу.
— Ты правильно поступил, — сказал Валландер.
— Ты получишь мой полный отчет утром, — сказал Мёрт. — Правда, без некоторых лабораторных анализов — они потребуют большего времени.
На этом разговор закончился. Валландер вышел в столовую и налил из кофеварки остатки кофе. Вокруг никого не было. Он сел за один из столиков.
Русские? Люди из Восточной Европы, подвергавшиеся пыткам?
Он подумал, что даже Рюдберг признал бы, что расследование будет долгим и трудным.
В половине восьмого он поставил в мойку пустую кружку из-под кофе.
Затем сел в машину и поехал домой. Ветер стих, резко похолодало.
3
Ночью, в самом начале третьего, Курт Валландер проснулся от сильной боли в груди. Ему показалось, что он умирает. Он подумал, что это расплата за долгую и изнурительную работу в полиции. За все приходится платить. Его переполняло отчаяние и стыд за то, что жизнь уже прошла, а он ничего не успел. Он лежал в темноте не шевелясь и чувствовал, как нарастает боль и отчаяние. Долго ли он пролежал вот так, не в силах совладать со своим страхом, он после так и не смог определить. Но усилием воли ему мало- помалу удалось взять себя в руки.
Осторожно встав с постели, Курт Валландер оделся и спустился на улицу к машине. Боль уже не казалась такой мучительной, она накатывала пульсирующими волнами и, отдаваясь в обе руки, казалось, теряла часть своей прежней силы. Комиссар сел в машину, попытался заставить себя дышать ровно и поехал по пустым ночным улицам к больнице. Его приняла медсестра с доброжелательными глазами, внимательно выслушала и отнеслась к комиссару вовсе не как к истеричному полнеющему мужчине, а сочла его тревогу отнюдь не беспочвенной. Из кабинета доносились крики, похожие на крики пьяного. Курт Валландер лег на каталку, боль все еще продолжалась, и тут перед ним возник молодой доктор. Валландер еще раз описал, что его беспокоит. Его отвезли в кабинет и сделали электрокардиограмму. Затем измерили
