Видно, Катруся что-то прочитала на лице Петра. Его тревога передалась ей. Она бросилась к нему. Петро оглянулся вокруг – улица пустая, лишь внизу, около почтамта, несколько прохожих.
– Скорее! – бросил он.
Ни о чем не спрашивая, Федько завел мотор.
“Мерседес” миновал несколько крутых закоулков, пересек широкую улицу, объехал парк. Позади – никого. Петро велел остановить машину в глухом тупичке за сквером.
Только теперь Катруся нарушила молчание:
– Что случилось?
– Гестапо напало на след Евгена Степановича!
– Не может быть! – воскликнула девушка. – Откуда ты знаешь?
– Только что звонил Фостяк. Евген Степанович заходил в магазин уже с гестаповским “хвостом”.
– Мастерская! – вскрикнула Катруся. – Я была там только позавчера…
– Возможно, кто-то следил и за тобой, – высказал предположение Галкин.
– Я ничего подозрительного не заметила. Хотя… – задумалась девушка.
– Если бы они заметили тебя в мастерской, – возразил Петро, – то в тот же день установили бы, кто ты. В гестапо знают, что ты моя невеста. Стало быть, уже позавчера они должны были следить за мной, но не сделали этого.
– Ты уверен? – спросил Галкин.
– Абсолютно! – сказал Петро. – Иначе СД и близко не подпустило бы меня вчера вечером к дому губернатора.
– Почему именно вчера? – не поняла Катруся.
– Вчера там состоялся военный совет… Ночью мне удалось сфотографировать секретные документы…
– Сфотографировал?! – не поверила сразу Катруся. – Как же это тебе удалось?!
– Не о том теперь речь, – бросил Петро и принялся размышлять вслух. – Выходит, гестапо наткнулось на след Зарембы случайно. Евген Степанович первый, кто попал в мышеловку.
– Бедный Евген Степанович… – неожиданно зарыдала Катруся.
– Цыц! – Петро так крикнул, что девушка вздрогнула. Но Кирилюк уже опомнился. – Прости, – извинился, – я совсем расклеился. Нервы уже не выдерживают…
– Ты в самом деле полагаешь, что гестаповцы случайно наткнулись на мастерскую? – спросил Галкин.
– Хотелось бы так думать, – ответил Петро.
Катруся овладела собой. Выпрямилась на сиденье и спросила:
– Фотоснимки должны попасть к нашим. Так я поняла?
– Да! – ответил Петро. – И как можно скорее. Кассету. необходимо доставить Дорошенко, чтобы он вызвал за нею самолет.
Галкин похлопал по баранке.
– К чему столько слов? Ведь пока за нами никто не следит.
– Могут задержать на контрольном пункте…
– Постойте!.. – встрепенулась Катруся. – А если сделать так?.. Поезжайте одни и ждите меня на шоссе за контрольным пунктом. Кассету же отдайте мне, я с ней выберусь из города.
– Верно! – обрадовался Галкин. – Если нас и задержат, ты доберешься До отряда сама.
– Другого выхода нет, – согласился Петро. – Мы будем ждать тебя на втором километре. Если же… – не договорил, увидев слезы в глазах Катруси.
– Не надо… – Петро обнял девушку. – Все обойдется.
Галкин вздохнул и отвернулся.
– Не надо, – повторил Петро. – Мы будем ждать тебя.
Катруся подняла заплаканное лицо.
Петро наклонился и поцеловал ее глаза. Почувствовал на губах соленый привкус, это совсем растрогало его, и он прижал к себе девушку.
Катруся затихла, боясь шевельнуться. Галкин запустил мотор, машина задрожала.
Катруся вздохнула, отодвинулась от Петра. Достала зеркальце, быстро присыпала пудрой следы слез на щеках. Запрятала в сумочку кассету с пленкой и выскользнула из машины.
– Будьте счастливы! – сказала, она – и, не оборачиваясь, поспешно ушла.
Петро следил за девушкой, пока тонкая ее фигурка не скрылась за углом.
Когда гауптман на контрольном пункте, проверив документы Галкина, потребовал паспорт у Петра, тот едва не потянулся за пистолетом, но в последнее мгновенье овладел собой и, непринужденно улыбнувшись, подал офицеру документ.
Гауптман козырнул, и они тронулись. На втором километре съехали с дороги в кусты. Петро лег в тени под дикой грушей. Но кто же мог знать, что все так благополучно кончится?
Галкин сидел, опершись на ствол молодого дубка, и насвистывал лишь ему одному знакомую мелодию,
– Оставь! – раздраженно бросил Петро.
– Почему? – обиделся Федько. – Нервы?..
Петро не ответил. Припал лицом к земле, вдыхая терпкий аромат.
“А вдруг Катрусю задержали?” Эта мысль ожгла его. Он вскочил и тревожно осмотрелся вокруг.
– Еще рано… – понял его состояние Федько. – Пешком она будет добираться сюда не меньше часа.
Петро закурил, нервно покусывая сигарету. Ни лежать, ни сидеть больше не мог. Метался между густыми кустами, задевая ветки.
И все же первым заметил девушку Галкин. Катруся шла тропинкой по другую сторону шоссе, срывая по дороге цветы, – в руках у нее был букетик.
Федько тихонько свистнул. Катруся перебежала шоссе. Стояла возле машины, раскрасневшаяся, взволнованная, с букетом бело-желтых ромашек в руке. Она казалась Петру такой красивой, красивее которой никогда не было и не будет на свете.
Через час съехали с шоссе и несколько километров петляли лесной дорогой. На поляне подожгли машину, а сами, захватив рацию, пошли через лес дорогой, известной лишь одному Галкину. Еще до сумерек он привел их в район расположения отряда.
Дорошенко обнял Петра.
– Вот ты какой! – говорил он, сжимая его в медвежьих объятиях. – Знаем, знаем про твои подвиги!..
Не успел Петро отдышаться, как прибежал Бог shy;дан и едва не задушил друга. А за ним стояла Катруся. Она смеялась от души и весело.
Галкин вызвал Центр, и через полчаса стало известно: ночью на территории отряда приземлится самолет, который заберет Петра и Катрусю.
Богдан загрустил.
– Не успел еще поговорить с сестренкой, как… – махнул безнадежно
