ежемесячном распределении продовольственных денег из общественных сумм каждому плебею; ничего подобного до тех пор не было. Одним этим актом, в проведении которого он имел помощником Фульвия Флакка, Гай быстро добился расположения народа к себе и благодаря этому немедленно был избран трибуном и на следующий год. Дело в том, что тем временем был утвержден такой закон: если при выборах народного трибуна недостает кандидата, народ должен избирать его из всех граждан.
22. Итак, Гай Гракх стал трибуном во второй раз19. Подобно тому как раньше он подкупал народ, так теперь он склонил на свою сторону и так называемых всадников, занимавших по своему значению среднее положение между сенатом и плебеями. Воспользовался он при этом другим политическим маневром. Он передал суды, потерявшие свой престиж из-за допускавшегося в них взяточничества, от сенаторов всадникам. Первым он ставил в упрек преимущественно следующие, имевшие место незадолго до того случаи: Аврелий Котта, Салинатор и вслед за ним Маний Ацилий, завоевавший Малую Азию, несмотря на то, что они также были изобличены в явном взяточничестве, были, тем не менее, оправданы судьями, разбиравшими их дело. В Риме находились еще послы, выступавшие с обвинениями против указанных лиц и с горечью громогласно заявлявшие всем и каждому об их поступках. Сенат из-за большого стыда по поводу всего этого согласился на законопроект, предложенный Гаем, а народное собрание утвердило его. Таким образом суды перешли от сенаторов к всадникам. Говорят, Гай немедленно после того, как закон был принят, выразился так: я одним ударом уничтожил сенат. Эти слова Гракха оправдались еще ярче позднее, когда реформа, произведенная Гракхом, стала осуществляться на практике. Ибо предоставление всадникам судейских полномочий над римлянами, всеми италийцами и самими сенаторами, полномочие карать их любыми мерами воздействия, денежными штрафами, лишением гражданских прав, изгнанием - все это вознесло всадников, как магистратов над сенатом, а членов последнего сравняло со всадниками или даже поставило их в подчиненное положение. Как только всадники стали заодно с трибунами в вопросах голосования и в благодарность за это получили от трибунов все, чего бы они ни пожелали, сенаторам это начало внушать большие опасения. И скоро дело дошло до того, что самая основа государственного строя опрокинулась: сенат продолжал сохранять за собою лишь свой авторитет, вся же сила сосредоточилась в руках всадников. Продвигаясь в своем значении вперед, всадники не только стали заправлять всем в судах, но даже начали неприкрыто издеваться над сенаторами. Они переняли от последних свойственное им взяточничество и, получив вкус к наживе, еще более позорно и неумеренно пользовались возможностью служить ей. Против богатых всадники выдвигали подосланных обвинителей, процессы против взяточничества они совершенно отменили, столковавшись между собою или действуя друг против друга насилием. Обычай требовать отчет от должностных лиц вообще пришел в забвение, и судейский закон Гракха на долгое время повлек за собою распрю, не меньшую прежних.
23. Между тем Гракх стал проводить по Италии большие дороги, привлек на свою сторону массы подрядчиков и ремесленников, готовых исполнять все его приказания. Он основал также много колоний. Латинов он побуждал требовать всех тех прав, какие имели римляне. Сенат не мог отказать в этом латинам под каким-либо благовидным предлогом, так как они были в родстве с римлянами. Остальным союзникам, не имевшим права голоса при выборах римских магистратов, Гай с этого времени даровал это право, чтобы иметь и их, при голосовании, на своей стороне. Взбешенный преимущественно этим, сенат заставил консулов обнародовать закон, что при предстоящем голосовании законопроекта Гая никто из не имеющих права голоса не может проживать в городе и приближаться к нему ближе 40 стадий. Другого трибуна, Ливия Друза, сенат убедил препятствовать проведению законопроектов Гракха, не объясняя народу причин, по которым он делает это. Такое право не объяснять причин дано было трибуну, выступавшему противником своего товарища по должности. Сенат дал полномочия Друзу, с целью задобрить народ, основать 12 колоний. Это очень обрадовало народ, и он отнесся пренебрежительно к законопроекту Гракха.
24. Не добившись расположения к себе народа, Гракх отправился в Африку вместе с Фульвием Флакком, который после окончания своего консульства был избран для отправления туда. Послать же колонию в Африку было постановлено ввиду плодородия ее почвы. Основателями колонии были избраны Гай и Флакк с той целью, чтобы во время их отсутствия сенат хотя бы на короткое время мог заглушить нерасположение, питаемое к сенату народом. Гай и Флакк выбрали то место для основания колонии, где некогда стоял Карфаген, нисколько не считаясь с тем, что Сципион, когда разрушал его, произнес заклятие, по которому карфагенская территория должна была на веки вечные представлять собою пастбище для скота. Гай и Флакк записали в число колонистов 6 000 человек, хотя в законе говорилось о меньшей цифре. Все это тоже делалось с целью расположить к себе народ. По возвращении в Рим они стали созывать со всей Италии 6 000 человек. В то время когда Гай и Флакк проектировали основание города в Африке, пришло известие, что волки вытащили и разбросали пограничные столбы, поставленные Гракхом и Фульвием, и что авгуры истолковали это как дурное предзнаменование для будущей колонии. Сеиат созвал народное собрание20, в котором закон о ней должен был быть аннулирован. Гракх и Фульвий, потерпев и здесь неудачу, словно обезумевшие, стали утверждать, что сенат введен в обман рассказом о волках. Самые смелые из плебеев встали на их сторону и с кинжалами явились на Капитолий, где должно было заседать народное собрание по вопросу о колонии.
25. Когда народ уже собрался и Фульвий начал свою речь, Гракх, охраняемый стражей из числа своих приверженцев, поднялся на Капитолий; он был обеспокоен сознанием того, что совещание идет по необычному вопросу, поэтому он уклонился от участия в собрании и направился в портик, выжидая, что случится дальше. Находившегося в таком тревожном настроении Гракха увидел Антилл, плебей, совершавший жертвоприношение в портике, схватил его за руки и стал просить его пощадить родину; слышал ли о чем-либо Антилл, или подозревал что-нибудь, или что другое побудило его обратиться к Гракху, неизвестно. Гракх, пришедший в еще большее смущение и испугавшись, как если бы он был уличен в чем-нибудь, дико посмотрел на Ангилла. Кто-то из присутствовавших при этом, хотя не было дано никакого ни сигнала, ни приказания, а только на основании дикого взгляда Гракха на Антилла вообразил, что уже пришла пора и, решив угодить чем-нибудь Гракху, первый принялся за дело: он извлек кинжал и поразил им Антилла. Поднялся крик, когда увидели его труп. Все бросились из храма в страхе пред такою бедою. Гракх, отправившись на форум, хотел там объяснить все случившееся. Но никто даже не остановился перед ним; все отступились от него как от человека, оскверненного убийством. Гракх и Флакк не знали, что делать. Они упустили удобный случай приступить к тому, о чем они решили говорить в собрании, и побежали к себе домой. Их сторонники собрались у них, а остальная толпа уже среди ночи, как если бы угрожала какая-нибудь беда, захватила форум. Консул Опимий, находившийся тогда в городе, дал приказ нескольким вооруженным лицам собраться рано утром на Капитолии и через глашатаев созвал туда сенат, а сам, выжидая, что произойдет дальше, находился в храме Диоскуров, расположенном в центре Капитолия.
26. Так было дело. Сенат пригласил Гракха и Флакка покинуть их дома и явиться в сенат для оправдания. Но они, вооруженные, бежали на Авентинский холм, в надежде, что, если они его займут, сенат вступит с ними в переговоры. Во время бегства они сзывали рабов, обещая им свободу, но никто их не слушал. Гракх и Флакк со своими приверженцами заняли храм Дианы и укрепились в нем, сына же Флакка, Квинта, послали к сенату с просьбой заключить перемирие с тем, чтобы дальше жить с сенатом в согласии. Сенат приказал Гракху и Флакку сложить оружие, явиться в сенат и объявить о своем желании, никаких же иных послов больше к сенату не посылать. Так как Квинт все-таки был отправлен вторично, то консул Опимий, руководствуясь ранее сделанным объявлением, приказал арестовать его, так как Квинт не имел уже больше полномочий посла, против же Гракха и его приверженцев Опимий отправил вооруженный отряд. Тогда Гракх бежал по свайному мосту на другую сторону Тибра, в рощу, в сопровождении одного только раба. Он подставил рабу свое горло, когда он ожидал, что будет схвачен. Флакк бежал в мастерскую одного своего знакомого. Преследовавшие, не зная дома, где Флакк скрылся, грозили сжечь дома по всей улице. Знакомый Флакка, принявший его к себе, не хотел донести на него, так как Флакк искал у него защиты, и приказал сделать это другому лицу. Флакк был тогда схвачен и убит. Головы Гракха и Флакка были принесены к Опимию, и последний дал принесшим столько золота, сколько весили головы. Народ бросился грабить их дома. Тех, кто принимал в этом участие, Опимий велел схватить, заключил в тюрьму и приказал их задушить. Квинту, сыну Флакка, Опимий предоставил умереть какою он захочет смертью. Затем Опимий совершил очищение города от скверны убийств. А сенат приказал Опимию воздвигнуть на форуме храм Согласия.
27. Так кончились смуты, связанные с выступлением второго Гракха. Его закон немного спустя был утвержден; владельцам спорных участков разрешено было продавать их, что со времени первого Гракха было запрещено. И немедленно богатые стали скупать участки у бедных, а иной раз под этим предлогом и насильно отнимали их. Положение бедных еще более ухудшилось, до тех пор пока народный трибун Спурий
