Пробный запуск спайкера! Неужели неудавшийся эксперимент с «прокалыванием пространства» каким-то образом породил этого монстра, что летит, будто снаряд в цель? А может, тот же спайкер породил и Призрака?.. Почему бы нет? Технические подробности можно пока опустить, пусть ими головастики из Научного совета занимаются, но не связать эти два странных артефакта — Гостя и Призрака — мы просто не имеем права. Закон парных случаев в действии. Кажется, ты попался, Призрак!
Роулинг поспешно ткнул сенсор внутренней связи на консоли интера.
— Слушаю вас, господин председатель, — с готовностью откликнулся на экране щуплый вихрастый молодой человек.
— Здравствуй, Брэдли, мой мальчик, — по-отечески улыбнулся Роулинг. — У меня для тебя есть новый «орешек»!
— Я весь внимание, шеф. Люблю «орешки»!
— Я в курсе. Так вот, прикиньте-ка со своим «Аристотелем» вероятность проникновения в нашу Вселенную иного разума из параллельного пространства.
— Ух ты! — У парня на экране округлились глаза. — Неужели «Хронос» заработал?!
— Пока — нет. Но надо учесть эксперимент со спайкером — «прокалывателем пространства» — шесть лет назад в Гренландии, который сочли неудачным.
— Гуманоид?
— Что?
— Носителем разума подозревается гуманоид?
— Необязательно.
— А какой, предположительно, ай-кью?[7]
— Не знаю… — Роулинг в замешательстве потеребил кончик носа. — Максимально допустимый.
— Предела интеллекта не существует, шеф, — развел руками Брэдли.
— Тогда возьми уровень гения.
— Принято! Получу результат — позвоню.
— Желаю удачи, мой мальчик.
Председатель Совбеза откинулся на удобную спинку своего кресла и прикрыл глаза. Итак, мельница событий, долгое время лениво крутившая лопастями, начала стремительно набирать обороты. Жернова фортуны вновь пришли в движение, и теперь задача любого «гомо сапиенс» с ай-кью выше ста не попасть в их смертельные объятия. Себя Роулинг, естественно, относил к интеллектуальной элите и задачу сохранения собственной жизни ставил впереди всех прочих. Если же при этом будут спасены еще чьи-то жизни или жизнь на планете целиком, — что ж, тем лучше! Да, кстати, что-то там еще было сказано про Краковский университет?.. Надо будет непременно заглянуть туда на днях. А вдруг действительно тамошние головастики чего-то уже накопали?
И чтобы окончательно успокоиться, председатель Совета безопасности Организации Объединенных Наций вновь принялся набивать трубку отборным английским табаком.
Глава 2. Инсайт
Кирилл Береснев пружинисто спрыгнул на матовые металлопластовые плиты посадочной площадки, проигнорировав услужливо выдвинутый пилотом-биотехом трап. Здесь, на крыше стометровой «скалы» здания Научного совета ООН, входившего в гигантский комплекс построек университета Сорбонны, господствовали ветер и солнце. Береснев отошел подальше от винтолета, выпрямился и с удовольствием вдохнул этой чудесной смеси.
Почти прана! Понятно, почему Джамар предпочитает проводить отпуск в родных Гималаях — там настоящее царство ветра и солнца, жизни и движения.
Главный эксперт по астрофизике Службы космической безопасности и действительный член Научного совета ООН профессор Кирилл Береснев в свои пятьдесят пять лет выглядел не более чем на сорок. Поджарая спортивная фигура, волевое, даже жесткое лицо без признаков морщин, пышная русая грива зачесанных назад волос и прямой, открытый взгляд серых глаз не оставляли у собеседника сомнений, что перед ним молодой мужчина, только вышедший на свой главный жизненный путь. А Береснев не любил разочаровывать людей. Зато обожал делать приятные сюрпризы. Один такой «сюрприз» тридцать два года назад закончился женитьбой и рождением сына Виктора. Но семейное счастье оказалось недолгим. Четыре года спустя Эльвира погибла во время землетрясения на Ямайке, попав под оползень вместе с группой вулканологов. И Виктор получил в результате исключительно мужское воспитание…
Кирилл обернулся, махнул рукой пилоту. Винтокрылая машина втянула невостребованную лесенку и со свистом рванулась прочь от здания. Береснев взглянул на таймер в браслете инкома и решил задержаться на крыше еще пару минут. Отсюда просматривался весь комплекс Сорбонны — старейшего из научных центров Европы.
Основанная в 1258 году теологом Робером де Сорбоном, духовником самого Людовика Святого, как богословская школа и приют для бедных студентов, впоследствии Сорбонна превратилась в богословский факультет Парижского университета. Но не прошло и пятидесяти лет, как репутация Сорбонны затмила весьма многие старые богословские факультеты Европы. Курс обучения на факультете длился десять лет! На последнем экзамене выпускник с шести часов утра до шести часов вечера подвергался нападению двух десятков диспутантов, которые сменялись каждые полчаса, он же был лишен отдыха и не имел права за все двенадцать часов экзамена ни пить, ни есть. Выдержавший испытание становился доктором Сорбонны и увенчивался особой черной шапочкой. Несмотря на ряд темных и нелицеприятных фактов в своей биографии, эта богословская школа весьма успешно просуществовала вплоть до 1790 года. А в 1808 году Наполеон Бонапарт специальным вердиктом окончательно превратил Сорбонну в университет — вместилище передовых наук…
Береснев усилием воли вернул себя к действительности, бросил последний взгляд на панораму университета и города и поспешил к прозрачному колпаку лифтовой шахты.
Сегодня на заседании Научного совета ожидался «мозговой штурм» проблемы Гостя. Предыдущая неделя вся ушла на бюрократические согласования и проволочки. Люди просто не привыкли работать в режиме форс-мажора, многие отказывались верить в угрозу, считая недоразумением, «уткой» газетчиков и сетевиков, и потребовалось немало времени, чтобы убедить их в обратном.
Свою долю нерешительности в поведение ученых внесли и безопасники. Как космические, так и земные. Шактибинду сообщил Бересневу о «конфликте» с Совбезом ООН уже на следующий день после сенсации. Индус настоятельно рекомендовал не затягивать собрание Научного совета, и Кирилл был с ним полностью согласен.
Астрофизик вошел в малый зал для совещаний ровно в половину одиннадцатого. Согласно внутреннему распорядку работы совета председательствовали его члены поочередно. В этот раз выпало вести заседание большому и рыхлому Салаху Арафату, ректору Национального университета Дамаска. Сириец уже сидел на председательском месте, едва уместившись в эргономичном кресле-трансформере. Автономный микрочип кресла, видимо, так и не смог подстроить его профиль под необъятную тушу ученого.
Кирилл прошел мимо председательского возвышения и уселся в первом ряду, по соседству с веселым и жизнерадостным Хорхе Бандерасом. Бразилец тут же расплылся в ослепительной улыбке, наклонился к Бересневу и громко прошептал:
— Рад встрече, амиго! Давно не виделись.
— Привет, мачо! — Кирилл улыбнулся в ответ. — А почему шепотом?
— Сеньор Салах сегодня не в духе. Он плохо переносит перелеты, а стратолет за ним посылали аж на Багамы.
— Сочувствую господину Арафату. Кого еще ждем? — Береснев оглянулся, обвел глазами зал.
