избавиться от насекомых, девушка обрезала их чуть ниже мочек ушей. Поскольку зеркало у нее отсутствовало, а из парикмахерских инструментов был только нож, края волос получились рваными и неровными. А еще они были оранжевого цвета. Не глубокого красно-коричневого или не теплого каштанового, а такого оттенка, который больше всего напоминал связку высушенной моркови. Когда Ноэль в первый раз решила выдавать себя за проститутку, она хотела изменить цвет своих волос, чтобы выглядеть старше. Но частое использование сыпучего красителя пагубным образом повлияло на ее кудри, которые сейчас были печально украшены одиноко поникшим страусиным пером.
На первый взгляд ее внешность была столь непривлекательной, что было совершенно непонятно, каким же образом то, что она выдавала себя за шлюху, помогло ей стать такой удачливой карманницей. Но если приглядеться более внимательно, можно было увидеть определенную чувственность линии ее рта, привлекательную хрипотцу ее голоса и, конечно, выпирающие из глубокого выреза округлые груди, которые стали объектом обсуждения среди мужчин и мальчишек по всему Сохо. Все это намекало на необыкновенную красоту, которую нищета украла у Ноэль Дориан.
В этот момент Ноэль размышляла о том, стоит ли ей задержаться еще здесь, в надежде на то, что моросящий дождь позволит ей выйти, или же вернуться в свою комнату. В конце концов, она решила подождать еще немного. По правде говоря, у нее больше не было денег, чтобы заплатить за жилье. Ноэль была слишком беззаботна и не следила за своими пенни. Теперь перед ней стояла опасность потерять свое жилье. Этого она не могла допустить. Комнатка была крохотной и убогой, но, по крайней мере, она была не в подвале, и Ноэль жила в ней одна.
Девушка поморщилась, вспомнив о годах прошедших со дня смерти Дейзи. О сырой лачуге, которую ей приходилось делить не меньше, чем с пятнадцатью обитателями, оказавшимися вместе в одно время. Большинство из них были беспризорниками, как и сама Ноэль. Кто-то был младше ее, кто-то старше. Она вспомнила двенадцатилетнюю Мэг Уоткинс, оберегавшую своего младенца, следя, чтобы крысы не сгрызли его крохотное тельце, пока он спал. И Барди, пожилого мужчину, который дружил с ними и охранял их жалкие пожитки, пока они отсутствовали, добывая себе еду. Он был почти слеп сейчас, но по-прежнему жил в лачуге, и Ноэль виделась с ним так часто, как ей это удавалось.
Она продвинулась в мире с тех далеких дней. Не далеко, но достаточно, чтобы иметь свою собственную комнату и немного еды. «И не существует никого, кто заставит меня так легко оказаться от этого», — твердила она себе, оглядывая узкую улочку в поисках подходящей цели. Ноэль понимала, что могла бы жить лучше, но, казалось, что она не в состоянии удержать деньги. Они легко уходили. Девушка улыбнулась про себя, подумав о тех маленьких оборванцах, которые жили теперь в той лачуге, из которой она сбежала. Их желудки были полнее, чем ее собственный, благодаря деньгам, которые она давала Барди для того, чтобы кормить их.
При звуке деревянных колес, стучавших по булыжнику, она огляделась и увидела, что к ней приближается старьевщик Билли, толкающий свою скрипящую тележку вниз по пустынной улице. Она вздохнула, понимая неизбежность того, что сейчас произойдет.
— О, разве это не Ее высочество собственной персоны, — он снял свою грязную кепку и насмешливо поклонился. — И что же Ее высочество делает так далеко от Букингемского дворца ночью наподобии этой? Король Вилли решил, что не хочет иметь в своей постели карманницу? Или просто устал ложиться с куском льда?
Ноэль с каменным выражением лица смотрела на него.
— Не хочешь разговаривать с кем-то вроде меня? — он оставил свою тележку и прошаркал к Ноэль. — Однажды, Ваше высочество, — сказал он, усмехаясь, обнажив при этом ряд гнилых обломков своих передних зубов, — ты поймешь, что ничем не отличаешься от всех нас. Твой высокомерный и важный вид не значит вообще ничего.
Ноэль одарила его ледяным взглядом.
— Оставь меня одну, — отрывисто сказала она, точно обрубая каждое слово.
Билли приблизил свое лицо к ее лицу. Ноэль отпрянула назад от его отвратительного дыхания.
— Я видел, как ты с важным видом подходишь ко всем эти джентльменам, трясешь перед ними своей грудью, доводишь их до того, что все, о чем они думают, так это об удовольствии, которое могут найти между твоих ног. — Он непристойно почесал себя через свои грязные брюки. — Как насчет того, чтобы потереться о старого Билли, Ваше высочество? — Он выставил одну клешнеобразную руку и потянулся к ее груди.
Ноэль отпрыгнула назад, выхватывая из кармана смертельного вида нож. Она взмахнула им в воздухе, остановила лезвие буквально в дюйме от глотки Билли.
— Убирайся от меня, Билли, пока я не разрезала на кусочки твое отвратительное лицо. — Ее голос был угрожающим. На лице застыла маска решимости.
Старьевщик разъяренно отскочил назад.
— Будь ты проклята, стерва. Однажды кто-нибудь поймает тебя, и ты не скоро забудешь это, — тонкая струйка слюны потекла из уголка его рта.
— Убирайся от меня, мерзавец, или я разделаюсь с тобой так, что бы ты никогда больше не смог наложить свои грязные руки на других женщин!
Что-то в лице Ноэль подсказало Билли, что нужно поскорее убираться к своей тележке. Он слишком далеко зашел с Ее высочеством. Старьевщик вспомнил Джима Уиллера с зазубренным красным шрамом через всю щеку. Все остальные слишком хорошо знали, что случается, когда связываешься с ней. Ворча сквозь зубы, он быстро похромал вниз по аллее. Его тележка угрожающе скрипела от такой непривычной скорости.
Ноэль трясло, когда она убирала свой острый нож в ботинок. Как долго сможет еще она противостоять Билли и остальным? Девушка знала, что ведет опасную игру. Ноэль вздрогнула, увидев напротив двух старых ведьм со злобными лицами и толстыми губами. Они были когда-то молоды, но продали свою юность за несколько пенсов, и теперь тратили заработанное на плохой джин.
Как могли они продавать свои тела? Нет ничего ужаснее этого, даже голод не так страшен. Память о мужчинах, жестоко обращавшихся с Дейзи, непрошено ворвалась в мысли Ноэль. Девушка мрачно подумала о том, что нашла свой собственный способ обращаться с мужским полом. То, что она решила выдавать себя за проститутку, не было случайностью. Каждый раз, когда она оставляла мужчину, который изнывал от похоти по ней, несмотря на обчищенные карманы, Ноэль чувствовала, что хотя бы немножко смогла отомстить за смерть Дейзи.
Звук глубокого смеха привлек внимание девушки. В конце улицы стояли двое мужчин, освещаемые мягким желтым светом одинокого уличного фонаря. Дыхание Ноэль участилось. По их одежде она поняла, что это джентльмены. Что они делают так далеко от удовольствий Хэймаркета?
Девушка задумалась. Одной из причин, почему ей так везло, было то, что она не рисковала. Джентльмены были плохой добычей. Ноэль взяла себе за правило держаться от них подальше. Это правило она нарушила только однажды, тот мужчина был старым и немощным. Кроме того, она была очень хорошо вознаграждена, напомнила себе Ноэль. Карманы представителей высшего класса были набиты серебром. Дорогие часы покоились на дне золотых кармашков для часов. За один их шелковый носовой платок можно было выручить не меньше шиллинга у ростовщика на Друри Лейн.
Конечно, были и сложности. Многие джентльмены сейчас носили в карманах вместо серебра бумажные банкноты. Ноэль задумчиво покусала нижнюю губу. Использование таких бумажных банкнот было опасным. Никто из уличных разносчиков не возьмет их, и, несмотря на произношение, присущее высшему классу, которое она так тщательно пыталась сохранить, ей вряд ли удастся сбыть эти бумажки какому- нибудь уважаемому торговцу, не вызвав подозрений. Конечно, она всегда могла продать банкноты ростовщику, но практичная натура Ноэль восставала против этого, поскольку денег за эти бумажки давали значительно меньше, чем они стоили на самом деле. Она тихонько засмеялась про себя. Она сейчас беспокоится о том, куда ей деть бумажные деньги, еще до их получения.
Ноэль снова взглянула на мужчин. Несмотря на то, что девушка не могла их видеть ясно, она чувствовала, что они молоды. Но ей так сильно нужны были деньги, что можно и рискнуть. «Мне так долго везло», — напомнила она себе, — «Нет, это не совсем правда». Ей ни то что везло, просто она была осторожна. Она никогда не рисковала. А, пытаться обставить двух молодых богатых джентльменов, было на самом деле глупо. Ноэль постояла в нерешительности, затем начала с неохотой разворачиваться, как раз
