приступили к работе?
— О-у, тому есть масса причин! Хотите «Джелли-Белли»? Где-то в столе у меня спрятан целый мешочек. — Он принялся дергать ящики стола за ручки. — Почему-то не открываются. Мне, наверно, потребуется стамеска или небольшой ломик.
Грейси улыбнулась. Он снова ушел от ответа на ее вопрос. Однако она привыкла общаться с людьми, чей ум зачастую витал в эмпиреях, и решила повернуть разговор в другую сторону:
— У вас такой необычный дом. Вы давно здесь живете?
— Два года. Мне самому он не нравится, но архитектор гордится им. Она называет этот стиль городским пещерным с японо-таитянским уклоном. Впрочем, журналистской братии он нравится. Его фотографировали миллион раз. — Отказавшись от намерения найти «Джелли-Белли», он положил руку на клавиши компьютера. — Я совсем не удивляюсь, когда нахожу коровий череп в ванной или каноэ в гостиной: они вечно таскают с собой такие штуки, чтобы их снимки получше смотрелись, хотя нормальные люди, конечно, не держат в своем жилье подобных вещей.
— Наверное, тяжело жить там, где тебе неуютно?
— У меня целая куча других домов, так что этот не играет особой роли.
Грейси удивленно заморгала глазами. Большинство ее знакомых были едва способны оплатить счета за муниципальные квартиры. Она хотела было спросить, сколько у него таких домов, но вовремя прикусила язык. Снова зазвонил телефон, но Бобби Том опята не притронулся к трубке.
— Это ваша первая проба в кино, не так ли? Вы, наверное, давно мечтали стать киногероем?
Он рассеянно посмотрел на нее:
— Киногероем? Угу, довольно давно.
— Вы, наверное, не знаете, что каждый день простоя обходится студии в тысячи долларов. «Уиндмилл» — небольшая независимая кинокомпания, которой такие затраты не по карману.
— Они снимут деньги с моего счета.
Казалось, его эти вещи не волновали. Он играл с плюшевой мышкой, которая валялась на куске поролона возле компьютера. Его ногти были коротко подстрижены.
— Поскольку у вас нет актерского опыта, я подозреваю, что вы просто немного нервничаете по поводу всего этого. Если вы боитесь выйти на съемочную площадку…
Он выпрямился и встал. И заговорил тихо, но с затаенной силой, которой она не замечала в его голосе раньше:
— Бобби Том Дэнтон ничего не боится, дорогуша. Запомни это;
— Каждый чего-то боится.
— Только не я. Когда ты провел лучшую часть жизни в схватках с хорошо тренированными громилами, готовыми выдрать из тебя кишки через твои собственные ноздри, никакие киношные штучки тебя не испугают.
— Я понимаю. И все же вы больше не футболист.
— Я всю жизнь останусь футболистом в той или иной степени.
Грейси показалось, что она уловила в его глазах тоску, но это ощущение быстро прошло. Бобби обошел стол и встал рядом с ней:
— Может быть, вы наберете номер и скажете своей начальнице, что я на днях к ней заеду?
Ему все-таки удалось разозлить ее. Она резко поднялась, демонстрируя все свои пять футов и четыре с хвостиком дюйма.
— Если я и скажу что-нибудь моей начальнице, так это то, что мы завтра днем летим в Сан-Антонио, а затем катим в Теларозу.
— Так нужно?
— Именно так. — Она знала, что должна держаться с ним твердо с самого начала, иначе он подчинит ее себе. — В противном случае вы окажетесь втянутым в тягомотный судебный процесс.
Он потер подбородок:
— Я подозреваю, что ты выиграешь его, киска. Когда мы вылетаем?
Она посмотрела на него подозрительно:
— Наш рейс назначен на двенадцать сорок девять.
— Годится.
— Я заеду за вами в одиннадцать.
Это было скорее утверждением, чем вопросом.
— Может, будет проще, если мы встретимся в аэропорту?
— Нет, я заберу вас отсюда.
— Очень мило с вашей стороны, леди.
В следующий момент Бобби Том твердо взял ее за локоть и вывел из кабинета. Он изображал из себя вежливого хозяина и обратил ее внимание на потемневший от времени гоне из старинного храма, украшавший стены прихожей, но ровно через девятнадцать секунд она оказалась в одиночестве на тротуаре.
Из ярко светящихся окон «пещерного» дома неслась музыка. Она бодро вдохнула свежий ночной воздух, но взгляд ее был печален. Первая «дикая» вечеринка в ее жизни не состоялась. Если она не ошибается, ее попросту вышвырнули за дверь.
Грейси подкатила к дому Бобби Тома в восемь утра. Прежде чем покинуть мотель, она заказала телефонный звонок в «Шэди Экрз» и справилась о здоровье миссис Феннер и мистера Маринетти. Ей было приятно узнать, что здоровье обоих пошло на поправку. Она также позвонила матери, но Фрэн Сноу уже собралась ехать на занятия аэробикой в свою Сарасоту, и разговор не получился.
Грейси припарковала машину за деревьями так, чтобы ее нельзя было видеть от дома, но сама отлично просматривала подъездную дорожку, внезапная уступчивость Бобби Тома ее насторожила, и она не хотела рисковать.
Она провела большую часть сегодняшней ночи в переходах от беспокойных эротических сновидений к состоянию каменной полудремы. Утром, принимая душ, она прочитала себе строгую нотацию, но все же не смогла убедить себя в том, что Бобби Том не самый красивый, сексуальный и привлекательный мужчина из всех, кого она встречала!
Ее мысли были прерваны урчанием старомодного красного лимузина, который задним ходом подруливал к ней. Готовая к такого рода предательству со стороны Бобби Тома, она вставила ключ в замок зажигания, нажала на газ и рванула машину вперед, чтобы перекрыть беглецу путь. Затем, выключив зажигание, она прихватила свою сумочку и выскочила из машины.
Ключ от нее она сунула в кармашек своего последнего приобретения — не по размеру большого горчичного цвета платья типа балахона, которое, как она надеялась, выглядело строго и элегантно. На дорожке послышалось цоканье ковбойских сапожек. Бобби Том, чуть прихрамывая, шел к ней. Шелковая рубашка, расписанная пурпурными пальмами, была заправлена в изрядно выцветшие джинсы; они плотно облегали его аккуратные бедра.
Она вытянулась в струнку, когда он вежливо приподнял свой жемчужно-серый стетсон:
— Приветствую вас, миз Грейси.
— Доброе утро, — ответила она сухо. — Я не ожидала, что после бурного вечера вы встанете так рано.
Он несколько секунд молчал, глядя на нее, и, хотя его глаза были полуприкрыты, она уловила в них легкий холодок.
— Не предполагалось, что вы приедете сюда раньше одиннадцати.
— О да, я, кажется, поторопилась.
— Я понимаю. И был бы вам признателен, если бы вы откатили вашу машину с моего пути. — Его ленивый говорок не согласовывался с раздраженными черточками в уголках губ.
— Мне жаль, но я не могу этого сделать. Я здесь для того, чтобы эскортировать вас в Теларозу.
— Я не хочу быть невежливым, киска, но факт в том, что мне не нужен телохранитель.
— Я не телохранитель, а почетный эскорт.
— Кем бы ты ни была, дорогуша, мне хотелось бы, чтобы ты передвинула свою тачку.
— Я все понимаю, но, если я не доставлю вас в Теларозу в понедельник утром, я, без сомнения, буду
