– И что, твоя мама недовольна? – осведомилась подруга. – Несчастлива?
Настя задумалась.
– Понимаешь, это постоянная смена обстановки, окружения. Не успеешь как следует привыкнуть, уже снова надо переезжать. И это не просто переезды с квартиры на квартиру, а из страны в страну. Привыкать приходится к новому укладу жизни, языку... А потом, у тебя никогда не будет своего дома, ты не сможешь приходить в какое-то место и знать, что оно только твое. Даже комнаты своей, про которую ты будешь знать, что она сейчас твоя и через пять лет по-прежнему будет твоей... – Она перевела дыхание. – Мама, например, всегда любила всякие уютные вещицы – фотографии, картины, статуэтки, коврики, покрывала, но даже их давно не покупает: чем больше вещей, тем сложнее паковать багаж. И не знаешь, будет ли потом место, куда все это ставить. А постоянные расставания! Только привыкнешь к людям, заведешь отношения, и пора прощаться.
– Значит, твоя мама несчастна? – снова переспросила Степанова.
Настя замотала головой.
– Думаю, счастлива. Но ее делают счастливой не переезды, а то, что у них с папой удивительные отношения, они очень привязаны друг к другу, заботятся друг о друге, во всем поддерживают, оказывают знаки внимания. Это главное. Только маме все равно тяжело. Представь, почти все время сидеть дома, ведь папа-то работает, а она одна в чужой стране, в чужом городе – не очень-то походишь, особенно если не знаешь языка. Правда, мама работала несколько лет при посольствах. Но у нее есть образование, она неплохо знает английский, ведь они с отцом поженились после института. А у тебя образования не будет, и ты сможешь работать разве что уборщицей или секретаршей, если очень повезет, да и то сомневаюсь, что тебя возьмут. К тому же ты не любишь Сергея. Так его зовут?
Настя думала, Ирка сейчас по своему обыкновению начнет возмущаться, доказывать обратное, но она ошиблась.
– Не люблю, – задумчиво произнесла Степанова. – Я думала, может, со временем... А как насчет всяких светских мероприятий? – вскинулась она.
– Каких? – удивилась Настя. – Ну, бывает иногда что-то типа корпоративов по праздникам. Но, по-моему, ради этого добра глупо ехать за границу. К тому же, что ты на них будешь делать? Тебе же даже поговорить не о чем с людьми!
– Так что же, выходит, в замужестве вообще никаких плюсов? – пробормотала Ирка.
– Ну почему, есть. Просто в твоем случае, по-моему, минусов больше, причем тех, о которых ты не имеешь ни малейшего представления.
– Ладно, я еще подумаю, – проговорила Степанова.
Настя кивнула.
Некоторое время они молча пили чай, погруженные каждая в свои мысли.
– И в какой же мне институт поступать? – наконец нарушила тишину Ира. – Я же никуда не готовилась.
Настя пожала плечами.
– Можешь попробовать куда угодно, выбери, что больше нравится. Не поступишь – запишешься на подготовительные курсы, пройдешь на следующий год. У тебя обязательно получится. Я уверена, у тебя ведь голова хорошо варит.
Ирка благодарно улыбнулась.
– А что же мне с Сергеем делать? – она заглянула подруге в глаза. – Бросить?
Настя пожала плечами.
– Тут я тебе не советчик, – тихо произнесла она. – А сама что думаешь?
– Он хороший. Ко мне хорошо относится. Цветы дарит, по ресторанам водит... Да и нравится он мне.
– Ну и в чем тогда вопрос? – удивилась Настя. – Зачем расставаться? Встречайтесь, не обязательно же замуж сразу выходить! Присмотритесь друг к другу. Времени у вас куча. Он же еще учится?
– Ага, ему еще год учиться, потом диплом. Так что, считай, полтора.
– Ир, а почему ты ко мне пришла? – неожиданно для самой себя спросила Настя.
Степанова потупилась:
– А к кому еще? Не к Ленке же Воробьевой! И не к другим нашим одноклассницам. – Она замялась. – Ты прости меня, знаю, что бываю стервой, но ничего поделать с этим не могу, характер такой дурацкий.
Настя улыбнулась.
– Кто старое помянет...
Ирка улыбнулась в ответ.
– Много я тебе крови попортила? Понимаю, что вела себя по-свински, а ведь ты не виновата. На самом деле я всегда знала это. И все равно не удержалась. А все из-за этого Портнова!
– Рассказывай давай. – Настя положила себе на блюдечко еще один кусок торта.
Ирка последовала ее примеру. Начала жевать.
– Он тебя любит. И всегда любил, – произнесла она с набитым ртом.
Настя поперхнулась.
– Что? – переспросила она, откашлявшись.
– Соболева, какая же ты непонятливая, когда дело касается тебя самой, просто удивительно! – всплеснула руками Ирка. – Только что мне все про меня по полочкам разложила, а как речь о тебе зашла... Как будто шоры у тебя на глазах! Даже Воробьева давно про Портнова поняла, только не ты!
Настя молча, во все глаза смотрела на подругу.
– Ну что ты уставилась на меня, как баран на новые ворота?! Еще раз повторяю: он любит тебя. И со мной встречался, только чтобы о тебе поговорить.
– Но почему? – пробормотала Настя.
– Почему что? – как-то зло переспросила Степанова. – Почему тебе не признался? Да потому что я убедила его, что у вас все серьезно с Семушкиным и ничего ему с тобой, кроме дружбы, не светит. Вот он и решил – дружить, как бы мучительно это для него ни было, и не лезть к тебе со своими чувствами. А вот почему ты молчала? Я же видела, ты влюблена в него по уши!
Настя ничего не ответила.
– Ладно, молчи, я и сама уже поняла. Я же подругой твоей была. И ты знала, что у меня на него планы, и даже помочь мне его завоевать согласилась. А потом он вроде как моим парнем стал. Так? – Она посмотрела на Настю, и та кивнула. – Врала я, между прочим. Мы с ним даже не целовались ни разу, так, в кино ходили, болтали. Все больше о тебе. Он любой разговор на тебя переводил. Физиономия сразу такая делалась нежно-задумчивая. Тьфу! Смотреть противно было. И вообще, знаешь, как обидно! Он же на самом деле мне нравился!
Настя ковыряла ложечкой торт. Все вдруг в ее голове сложилось: и та валентинка, которая, судя по всему, была от Артема, а вовсе не от Семушкина, и все его недомолвки, и забота о ней, и серебряный ангел на Восьмое марта, и даже внезапный отъезд на дачу.
Тут Настя похолодела. Ведь Артем мог видеть, как они с Семушкиным обнимались во дворе! Наверняка видел!
– О, вижу, дошло! – нарушила тишину Степанова, внимательно вглядывающаяся в лицо подруги. – Мой тебе совет, скажи ему, что любишь, не тяни, а то так и будете дружить, тайно любя. Он и без того уже измучился весь.
Настя кивнула – больше своим мыслям, чем Иркиному совету. Вскочила из-за стола и понеслась к телефону. Набрала домашний номер Артема.
Трубку взяла его мама.
– Лидия Петровна, – обратилась Настя к женщине, – это Настя. Вы мне не скажете, как добраться до вашей дачи?
– Хочешь за Темкой съездить? – спросила та.
– Ага.
Лидия Петровна подробно объяснила девушке, как доехать до дачного поселка, в котором находился их участок. Настя поблагодарила ее и положила трубку.
Взгляд метнулся на часы. Стрелки на них приближались к десяти вечера.
