средство передвижения.
Артем замялся, и Настя почувствовала, что он смотрит на нее, словно ища поддержки.
– Ир, тебе, наверно, будет не очень удобно на велосипеде в мини-юбке и на каблуках, – пришла она на помощь парню, но тут же себя отругала – чего лезет? Сами разберутся.
– Тогда в следующий раз, – покладисто согласилась подруга. – Решено. Ты обязательно дашь мне прокатиться. Всю жизнь мечтала посидеть именно на таком велосипеде. Договорились? – Она нежно дотронулась до портновского локтя.
Артем пробормотал себе под нос что-то невразумительное.
Они шли группой – Портнов с велосипедом, Ира с Леной и Семушкин. Настя убежала чуть вперед от них, подозвав к себе Феклу. Слушать, как щебечет подруга, флиртуя с Артемом, было неприятно.
Настя пыталась понять, почему так остро реагирует на поведение Степановой, почему так раздражают сладкие интонации в ее голосе, все эти заигрывания, словно нечаянные прикосновения.
«Наверно, если бы Ирка так откровенно на него не вешалась, я бы реагировала по-другому», – в конце концов решила она.
Начал накрапывать мелкий дождик, и Настя, натянув на голову капюшон куртки, прибавила шагу. Она буквально спиной чувствовала, что Артем смотрит на нее. Ей казалось, от его взгляда между лопатками уже образовалось горячее пятно.
«Глупости, это мне только кажется, – сказала она себе. – Нужна я ему – смотреть на меня».
– Соболева, – окликнула ее Ирка, – тут ребята интересуются, какие у нас дальнейшие планы.
– Мы с Феклой домой. Дождик, если кто не заметил. К тому же мне заниматься надо, – ответила она.
– Какая же ты все-таки зануда! – поддела ее подруга. – Заниматься! Каникулы же!
Настя пожала плечами и про себя подумала, что в последнее время этот жест входит у нее в привычку.
На горизонте показался выход из лесопарка.
Ребята остановились на автобусной остановке.
– Ну что, кто как едет? – осведомилась Степанова.
– Я пешком, – одновременно проговорили Артем и Настя.
– Я провожу, – тут же вскинулся Семушкин, но Настя его осадила:
– Спасибо, Саш, не надо. Промокнешь еще, заболеешь. Грустно болеть на каникулах.
– И вообще ты едешь с нами, – неожиданно пришла на помощь Ира. Затем она подошла к Насте и горячо зашептала ей в ухо: – Не забудь поговорить с Портновым обо мне. Времени у тебя будет достаточно. Выясни, как он ко мне относится. Вечером позвоню – расскажешь.
– Есть! – прошептала в ответ Настя.
Долго они шли молча, не зная, как начать разговор.
Дождь не переставал, но и не усиливался. С неба по-прежнему сеялись мелкие противные капли.
– Тем, – наконец не выдержала Настя. – Если хочешь, езжай, чего тебе со мной мокнуть. Ты на велосипеде уже через полчаса дома будешь. – И замерла, боясь, что он последует ее совету, сядет на велосипед и, помахав ей рукой на прощание, растворится в мокрых переулках.
– Не хочу. Я люблю дождь, – вопреки ее ожиданиям ответил Артем. – Или ты хочешь остаться одна?
– Нет, не хочу, – поспешно произнесла девушка. Слишком поспешно, но ее спутник этого не заметил.
– Не напрягайся, если не знаешь, о чем говорить, – сказал Портнов. – Можем просто молчать.
– Хорошо, – улыбнулась Настя. И, как в лесу, в первые минуты встречи, почувствовала, как становится легче.
Мимо, шелестя колесами по мокрому асфальту, ехали машины, брели под зонтами редкие прохожие. Пахло осенью – влажной землей, грибами, почему-то хвоей – словно в лесу после дождя. От хлебозавода доносился аромат горячего хлеба и булочек с корицей.
– Зайдем? – кивнул на дверь Артем.
– Зайдем, – улыбнулась в ответ Настя.
Фекла остался ждать под козырьком крыльца, а заодно сторожить велосипед.
Дальше они шли, поедая свежайшие, теплые еще булочки и запивая вишнево-яблочным соком из большого, неудобного пакета. Передавали его из рук в руки, иногда соприкасаясь пальцами, и тогда по Настиному телу шел жгучий ток.
Она прикасалась губами к пакету с соком и невольно думала о том, что только что то же самое делал Артем.
«Это почти как целоваться, – решила девушка. – Через картон».
Передавая в очередной раз пакет, широко улыбнулась.
Настя и не заметила, как они с Артемом разговорились – сначала о музыке, затем о школе, о собаках, кино, книгах. Артем долго восхищался ее голосом, вместе вспомнили, как им аплодировали соседи, посмеялись. И только уже стоя перед своим подъездом, Настя вспомнила об Ириной просьбе.
– Артем, – окликнула она уже уходящего парня. – Я совсем забыла... – И замялась, не зная, как спросить – в лоб вроде неудобно, а больше ничего на ум не приходит.
– Ну, говори. – Портнов подошел к ней и теперь стоял ровно напротив, так что Настин взгляд упирался в его плечо.
– Ты нравишься моей подруге – Ире, – пролепетала она. – Она просила узнать, как ты к ней относишься. – Теперь она чувствовала себя полной дурой.
Артем резко выдохнул – так, что под напором воздуха шевельнулась Настина челка.
– Ира... Она... Как бы это сказать... – Он явно не знал, как сформулировать так, чтобы никого не обидеть.
– Она замечательный человечек, – сама до конца не понимая, зачем это делает, перла напролом Настя. – Навязчивый, правда, иногда немного. Но это только оттого, что ты ей очень нравишься. – Ей казалось, что на ее щеках полыхает настоящий пожар, будто она не про Иркины чувства говорит, а про свои собственные.
– Ты хочешь, чтобы я с ней встречался? – словно через силу спросил Портнов.
Настя подняла на него глаза.
– Просто будь с ней помягче, – попросила она. – Она и правда хорошая.
– Я постараюсь, – пообещал Артем.
От беседы у подъезда осталось ощущение недоговоренности и какой-то искусственности, что ли. Словно паровоз шел-шел по одной колее, а потом его подняли и резко переставили на другую, вскоре закончившуюся тупиком.
И вроде все было хорошо, и Ирка, позвонившая вечером, осталась довольна, а Насте все казалось, что они с Артемом должны были говорить вовсе не о Степановой, и ждал он от нее других слов. Вот только каких, она не знала.
Теперь они встречались чаще. Артем органично, словно всегда так и было, влился в компанию, и после школы они ходили домой все вместе: Настя с Семушкиным, Ира и он, ну и Воробьева. Иногда тем же составом гуляли с Феклой.
Портнов сдержал свое обещание – стал больше внимания уделять Ире, звонил ей пару раз, чем она тут же похвасталась Насте, сообщив, что совсем скоро они станут настоящей парой – это, мол, дело решенное.
А вот Настя с ним больше не разговаривала тет-а-тет, как тогда. Она даже задавалась вопросом, а была ли та прогулка от лесопарка домой, те булочки, тот пакет с соком, то доверие, возникшее между ней и Артемом? Может, стоило тогда сказать не об Иркиных чувствах, а о собственных? При мысли об этом становилось неуютно.
«Нет, лучше пусть все идет своим чередом, – думала Настя. – Он сам должен выбрать, и если ему нравлюсь я, а не Ира, сделать первый шаг».
С ней рядом по-прежнему почти все время находился Семушкин, болтал о своем, поджидал у подъезда, несмешно шутил.
