лес около лагеря, добрались сюда, именно тут нас оставила последняя надежда. Гроувер, Аннабет и я, помнится, стояли на этом самом каменистом обрыве, и я убеждал их в том, что Хирон не должен знать правды. Ему нельзя рассказывать, что Нико — сын Аида. В то время это казалось мне самым лучшим выходом. Я хотел защитить его, хотел найти Нико сам и объяснить все обстоятельства, связанные со смертью его сестры. Но теперь, полгода спустя, я так же далек от решения этой задачи, как и тогда. Во рту у меня появилась горечь.
— Прошлой ночью я видел его,— пробормотал я. Аннабет непонимающе взглянула на меня.
— Как это, видел?
Я стал рассказывать ей о послании Ириды и о том, что увидел у фонтанчика в своем домике. Пока я говорил, она молча смотрела в глубь леса, на подступающие к нам тени.
— Он хочет вернуть умершую? Нехорошо.
— Тот призрак, которого я видел, дает ему плохие советы,— пояснил я.— Призывает отомстить.
— Да-а... Духи действительно не всегда хорошие советчики. Они ведь преследует свои цели, никак не забудут старые распри. К тому же они обижают живых.
— Нико собирается явиться за мной. А еще этот призрак упоминал о лабиринте.
— Все сходится,— кивнула Аннабет.— Нам просто необходимо найти лабиринт.
— Может, и так.— Я поежился.— Но все-таки кто послал мне это сообщение через Ириду? Если Нико не знал, что я тут, в лагере...
И вдруг снова — хруст ветки. Шорох сухих листьев. Что-то огромное шумно двигалось между деревьями как раз под гребнем скалы, на котором мы стояли.
— Это уже не братья Стоулл,— шепнула Аннабет.
Почти одновременным движением мы выхватили мечи.
Через считанные минуты мы добежали до Кулака Зевса — огромной груды валунов в самой чаще западного участка леса. У этой, самой природой созданной горки часто сходились наши охотничьи экспедиции. Но сейчас здесь не было ни души.
— Вон там,— шепнула мне Аннабет.
— Нет, погоди,— возразил я.— По-моему, позади нас.
Происходило что-то непонятное. Шорох чьих-то торопливых шагов доносился с разных сторон. С мечами в руках мы стали обходить скопление камней, когда вдруг позади нас чей-то голос произнес:
— Привет!
Мы резко обернулись, мечи в руках блеснули, и лесная нимфа Можжевелка вскрикнула от испуга.
— Уберите их! — запротестовала она.— Мы, дриады, не любим острых лезвий. Хорошо?
— Можжевелка! — воскликнула Аннабет.— А та что здесь делаешь?
— Живу.
— В этих булыжниках? — Я опустил меч.
— В можжевельнике, дурачок.— Дриада указала на опушку леса:
Я сразу почувствовал себя глупо. И впрямь, как можно было не догадаться! С дриадами я познакомился несколько лет назад, но вести с ними долгие беседы все как-то не приходилось. Знаю только, что они никогда не удаляются слишком далеко от деревьев, в которых живут, но кроме этого, мне про них почти ничего не известно.
— А вы сейчас сильно заняты? — спросила Можжевелка.
— Ну... вообще-то у нас самый разгар военной игры против чудовищ, и мы изо всех сил стараемся не погибнуть...
— Нет,— оборвала меня Аннабет,— мы ничем не заняты. Что случилось, Можжевелка?
Нимфа всхлипнула и вытерла рукавом глаза.
— Гроувер. Он кажется таким расстроенным. Целый год он искал Пана. И каждый раз, когда он возвращается, то становится все печальней и печальней. Я даже подумала, может, он встретил другое деревце, а можжевельник разлюбил.
— Нет, что ты,— поспешно заверила ее Аннабет.— Уверена, что причина не в том.
— Один раз я видела, как он упал на куст черники,— пожаловалась Можжевелка.
— Можжевелочка,— ласково сказала Аннабет,— Гроувер никогда даже не смотрит на другие деревья. Просто он ужасно расстраивается из-за своей лицензии на поиск.
— Он терпеть не может подземелья,— вздохнула дриада.— И вы не должны заставлять его туда спускаться.
Аннабет смутилась.
— Мы не заставляем, но это, может быть, единственный способ помочь ему. Если б мы, конечно, знали, откуда начинать, чтобы оказаться в лабиринте.
— А-а.— Можжевелка стерла зеленую прозрачную слезинку со щеки.— Насчет этого...
Опять в лесу что-то зашуршало, и дриада испуганно воскликнула:
— Прячьтесь скорее!
И прежде чем я успел спросить почему, она нырнула в зеленый туман. Мы с Аннабет оглянулись. Из леса прямо на нас выползало янтарного цвета насекомое футов десять в длину, с острыми, как топоры, клешнями, блестящей чешуей, твердым панцирным хвостом и жалом длиннее, чем мой меч. Скорпион! К его спине был привязан алый шелковый мешок.
— Так! Один из нас пробирается за спину к этой твари,— скомандовала Аннабет, когда чудовище двинулось на нас,— и отсекает ему хвост, пока второй отвлекает внимание, нападая спереди.
— Усек! Надевай свою шапку-невидимку. Она кивнула. Мы уже столько раз сражались бок о бок, что понимали друг друга с полуслова. С этим мы справимся. Но когда мы увидели, что из лесу на нас выползает еще два таких же скорпиона, то поняли: дело обстоит намного хуже, чем мы полагал и.
— Три?! — воскликнула Аннабет.— Это не по правилам! По лесу шастает целая команда охотников, а на нашу долю выпустили половину зверья?
Я только сглотнул. Одного — это мы запросто. Двоих — ну при удачном стечении обстоятельств можно и двоих. Но целых три? Очень сомневаюсь.
Скорпионы лезли на нас, их шипастые хвосты так и свистели в воздухе, готовясь разрубить каждого из нас на части. Мы прижались спиной к ближайшей каменной глыбе.
— Айда наверх? — спросил я.
— Не успеем.
Она права, скорпионы нас уже окружали. Твари были так близко, что я различал слюну, капающую из их пастей в предвкушении столь изысканного обеденного блюда, как полукровки.
— Берегись! — крикнула мне Аннабет, отбивая плоской стороной лезвия выстрелившее в нее жало.
Анаклузмос сверкнул в воздухе, угрожая другому жалу, но скорпион в мгновение ока оказался вне досягаемости. Воспользовавшись передышкой, мы стали карабкаться по камням наверх, но скорпионы не отставали. Я ударил мечом одного, но продолжать стратегию нападения было слишком опасно. Если я буду пытаться разрубить мечом тело скорпиона, он размахнется, двинет своим ужасным хвостом — и поминай как звали. Если же я попробую отрубить этой твари хвост, то его клешни обхватят меня с боков и раздавят. Все, что остается, это держать оборону, но надолго нас не хватит.
Я сделал выпад в сторону, пробуя прижаться к камням, и вдруг обнаружил, что позади меня их нет, там зияет пустота. Между двумя огромными валунами чернела глубокая трещина... странно, я, наверное, сто раз тут был и ни разу ее не видел.
— Залезай сюда,— крикнул я Аннабет.
Она, рубанув скорпиона, который только что чуть не схватил ее, с недоумением взглянула на меня.
— В эту щель? Но она слишком узкая!
— Полезай. Я тебя прикрою. Давай!
Она скользнула мимо меня и стала протискиваться между камнями. Вдруг раздался вскрик, Аннабет ухватилась за меня, потянула за собой, и мы с ней стали куда-то проваливаться. Между камнями разверзлась яма, которой еще секунду назад здесь не было. На мгновение надо мной вспыхнуло пурпуром вечернее небо, замелькали деревья, распахнулись страшные пасти скорпионов, и тут же все исчезло. Будто захлопнулась крышка фотообъектива и мы очутились в полнейшей тьме.
Тишина... Вокруг нас стало так тихо, что наше тяжелое дыхание рождало ответное эхо. Камни вокруг были влажными и холодными. Я присел на неровный пол, словно бы выложенный из каменных плит, и поднял Анаклузмос. Слабого свечения, струившегося от его лезвия, было достаточно, чтобы увидеть испуганное лицо Аннабет и обросшие мхом булыжники стен.
— Г-где мы? — заикаясь, спросила Аннабет.
— Во всяком случае, там, где нет скорпионов.
Я старался говорить спокойно, но мне тоже было страшновато. Трещина, в которую мы пролезли, не могла вести в пещеру, это абсолютно точно. Если б на территории лагеря находилась такая пещера, об этом бы все знали. Пока что происшедшее с нами походило на то, что сама земля расступилась и поглотила нас. Мои мысли тотчас завертелись вокруг той трещины перед дверью нашего павильона для трапезы, куда однажды провалились скелеты-призраки. И я стал подумывать, что примерно то же самое случилось и с нами.
Я снова поднял меч, разгоняя тьму вокруг нас.
— Какая длинная комната,— пробормотал я, вглядываясь во мрак.
Аннабет судорожно схватилась за мою руку.
— Это не просто расщелина,— зашептала она— Это подземный коридор.
Она права. Тьма впереди сгущалась так, будто там была пустота и оттуда потихоньку дул теплый ветерок, какой иногда ощущается в туннелях метро, только этот, казалось, нес в себе некую угрозу.
Я встал и двинулся вперед, но Аннабет остановила меня.
